Танец отражений

Голоса; вопли тревоги. Шаги, шум голосов, тепло — о, благословенные теплые руки оттаскивают его прочь от смертоносных дверей. Два женских голоса и один мужской: «Как он сюда выбрался?» —»… не должен был сбежать» — «Позовите Вербу. Разбудите…» — «Он выглядит ужасно.» — «Нет.» — Чья-то рука повернула его лицо за волосы к свету. — «Он вообще так выглядит. Сказать трудно.»

Над ним маячило суровое и обеспокоенное лицо того, кто держал его голову. Ассистент Вербы; молодой человек, который ввел ему тогда успокоительное. Худощавый парень с евразийскими чертами лица и решительно очерченной горбинкой на переносице. Его голубая куртка гласила «В. Дюрона» — достаточно, чтобы свихнуться. Но не «Доктор В.». «Значит, назовем его… брат Дюрона.»

Молодой человек говорил: — … опасно. Невероятно, чтобы он в таком состоянии преодолел наши системы безопасности.

— Не з'опасн'сти. — Слова! Его язык выговаривает слова! — Пожарн' 'ыхд. — И он задумчиво добавил: — Болван.

Лицо молодого человека, сбитого с толку оскорблением, перекосилось: — Это ты мне говоришь, Короткое Замыкание?

— Он разговаривает! — Над ним возникло лицо его доктора Дюроны; ее голос дрожал. Он узнал ее, хоть ее прекрасные волосы и были сейчас распущены, темным облаком паря вокруг лица. Верба, любовь моя. — Ворон, что он сказал?

Парень наморщил темные брови. — Готов поклялсться, что он только что произнес «пожарный выход». Думаю, бессвязный бред.

Верба широко улыбнулась. — Ворон, все защишенные двери открываются вовне без каких-либо кодовых замков. Для бегства в случае пожара, химического выброса или… ты понимаешь, что за уровень мышления это демонстрирует?

— Нет, — холодно отозвался Ворон.

Должно быть, это «болван» уязвило Ворона, учитывая то, от кого оно исходило… он мрачно ухмыльнулся, глядя на парящие над ним лица и колыхающийся позади них потолок вестибюля.

Откуда-то слева донесся альт женщины постарше, разгонявший столпившихся. — Если вы здесь не нужны, отправляйтесь спать. — В поле зрения вплыла внимательно в него вглядывающаяся обладательница альта: доктор Дюрона, чьи коротко стриженые волосы были почти белы. — Помилуй, Верба, он чуть было не сбежал — в таком плохом состоянии!

— Ну уж и сбежал, — сказал брат Ворон. — Даже если он каким-то образом проник бы через силовой экран, нынче ночью он бы за двадцать минут замерз до смерти — в такой-то одежде.

— Как он выбрался?

Расстроенная доктор Дюрона призналась: — Должно быть, он прошел мимо поста, когда я была в ванной. Простите!

— А представьте, что он сделал бы это днем? Представьте, что его бы увидели? Это было бы катастрофой.

— Теперь я буду запирать дверь в секретное крыло на ладонный замок, — обещала разволновавшаяся Дюрона.

— Не уверена, что этого хватит — учитывая столь замечательное достижение. Вчера он даже ходить не мог. Это наполняет меня не меньшей тревогой, нежели надеждой. По-моему, у нас здесь нечто. Лучше будет поставить охрану у двери.

— Кого на это можно выделить? — спросила Верба.

Несколько докторов Дюрона, одетых кто в халат, кто в ночную рубашку, разом посмотрели на молодого человека.

— Ох, нет, — запротестовал Ворон.

— Верба может приглядывать за ним днем и продолжать свою работу. А ты возьмешь на себя ночную смену, — твердо распорядилась седоволосая.

— Да, мэм, — вздохнул парень.

Она повелительно махнула рукой. — А теперь заберите его обратно в комнату. А тебе, Верба, лучше бы проверить, не пострадал ли он.

— Я возьму парящую платформу, — отозвалась Верба.

— Для него платформы не понадобится, — усмехнулся Ворон. Он опустился на колени, поднял заблудшего на руки и, с шумом выхдохнув, встал.

Показывает свою силу? Гм… нет. — Он весит не больше мокрого пальто. Давай, Короткое Замыкание, пойдем обратно в кроватку.

Мрачно негодуя, он позволил себя нести. Обеспокоенная Верба оставалась рядом, пока они двигались через вестибюль, вниз по лифтовой шахте, через кладовку и обратно в это особое «здание под зданием». По крайней мере на сей раз, поскольку он продолжал дрожать, она сделала температуру вокруг кровати повыше.

Верба обследовала его, особое внимание уделив ноющим шрамам. — Он ухитрился ничего себе внутри не повредить. Но психологически он в плохом состоянии. Может, из-за боли.

— Хочешь, чтобы я ввел ему пару кубиков успокаивающего? — спросил Ворон.

— Нет. Просто пусть в комнате будет полумрак и тихо. Он вымотался. Думаю, он заснет как только согреется. — Она нежно коснулась его щеки, затем губ. — Знаешь, сегодня уже второй раз, как он заговорил?

Ей хочется, чтобы он поговорил с ней. Но он сейчас слишком устал. Слишком разволновался. Этой ночью между людьми, между всеми этими Дюронами, ощущалось напряжение — большее, чем просто страх медика за безопасность пациента. Они о чем-то беспокоились. О чем-то, имеющем отношение к нему? Сам для себя он может быть чистым листом, но эти люди явно что-то знают — и ничего не говорят.