Танец отражений

– Ну, – негромко ответил Грегор, – вот мы и посмотрим, правда? Ты хочешь меня убить, Марк?

– Нет! – прохрипел Марк.

– Ну вот. Поди прогуляйся, Айвен. Я пришлю за тобой Кеви.

Айвен поморщился – Марк почувствовал, что в нем говорит любопытство. Он удалился с ироничным поклоном, который словно говорил: «Пеняйте на себя».

– Ну, лорд Марк, – сказал Грегор, – и что вы думаете о Форбарр-Султане?

– Город промелькнул очень быстро, – дипломатично ответил Марк.

– Боже правый, да не позволили ли вы Айвену сесть за руль?!

– А у меня был выбор?

Император рассмеялся.

– Садитесь. – Он указал на кресло за комм-пультом: маленькая комната была обставлена по-спартански. Хотя древние военные гравюры и карты на стенах могли попасть сюда из музея.

Улыбка императора сменилась выражением задумчивости, и он внимательно вгляделся в Марка. Это походило на то, как смотрел на него граф Форкосиган: тот же взгляд, вопрошающий «кто ты?», но без жадной напряженности. Терпимое любопытство.

– Это ваш кабинет? – поинтересовался Марк, осторожно устраиваясь в императорском кресле. Комната показалась ему чересчур маленькой и строгой.

– Один из. Весь комплекс полон всевозможных кабинетов, расположенных в самых неожиданных местах. У графа Форволка кабинет в одной из тюремных камер. Выпрямиться невозможно. Я пользуюсь этой комнатой как личным убежищем во время заседаний Совета графов или когда у меня здесь дела.

– И я оказался делом? Почему? Впрочем, не могу претендовать на то, что я – потеха. Это личное или официальное?

– Для меня даже сплюнуть – дело официальное. На Барраяре очень трудно отделить одно от другого. Майлз… был… – Грегору тоже трудно далось прошедшее время. – Перечисляя совершенно произвольно: человек моей касты, офицер на моей службе, сын чрезвычайно, чтобы не сказать первостепенно, важного официального лица и личный друг всей моей жизни. И наследник графства. А графы – это механизм, с помощью которого один человек, – он прикоснулся к своей груди, – превращается в шестьдесят, а потом – во множество. Графы – опора империи. Я ее глава. Вы сознаете, что я – это не империя? Империя ведь не чисто географическое понятие. Империя – это общество. Множество, все вместе – в конце концов до последнего подданного – вот что такое империя. И я – только ее часть. И если уж на то пошло, часть вполне заменимая… Кстати, вы обратили внимание на скальп моего двоюродного дедушки?

– Э-э… да. Он… э-э… очень бросается в глаза.

– Это – дом заседаний Совета графов. Точка приложения рычага может счесть себя главенствующей, но без рычага она ничто. Ури Безумный об этом забыл. Я – помню. Граф округа Форкосиганов – еще одна такая живая часть. Тоже вполне заменимая.

Он замолчал.

– Э-э… звено цепи, – осторожно подсказал Марк, демонстрируя свое внимание к речи императора.

– Звено кольчуги. Часть паутины. Так что одно слабое звено – это не фатально. Надо, чтобы разорвалось сразу много – тогда произойдет настоящая катастрофа. Но… все равно хочется иметь как можно больше надежных звеньев, очевидно.

– Очевидно.

«Почему вы на меня так смотрите?»

– Так. Расскажите мне, что произошло на Архипелаге Джексона. С вашей точки зрения.

Грегор выпрямился на своем табурете, зацепившись каблуком за ножку. Он казался уравновешенным и спокойным, как ворон на ветке.

– Мне придется начать с Земли.

– Пожалуйста.

Непринужденная улыбка императора словно говорила, что у Марка сколько угодно времени, и он слушает его со всем вниманием. Марк, запинаясь, начал свой рассказ. Грегор задавал мало вопросов: он вмешивался только тогда, когда Марк застревал на трудных местах. Вопросов мало – но очень глубокие. Марк довольно быстро понял, что Грегора интересуют не факты. Он явно уже видел рапорт Иллиана. Императора интересовало что-то другое.

– Не могу не сочувствовать вашим благим намерениям, – сказал Грегор в какой-то момент. – Пересадка мозга – дело отвратительное. Но вы должны были понимать: ваша попытка, ваш налет – это крохотное препятствие. Дом Бхарапутра попросту выметет разбитое стекло и продолжит работу.

– Но сорока девяти клонам это даст все, – упрямо заявил Марк. – Все твердят одно: «Я не могу с этим покончить, так что не буду делать ничего». И не делают. И все это продолжается и продолжается. И вообще, если бы мне удалось вернуться через Эскобар, как я и планировал, поднялась бы шумиха. Может, дом Бхарапутра даже попытался бы вернуть клонов законным путем – и тогда об этом узнала бы вся Вселенная. Уж я бы позаботился. Пусть я даже угодил бы в эскобарскую тюрьму. Где, между прочим, людям Бхарапутры было бы очень трудно до меня добраться. И может быть… может быть, этой проблемой заинтересовались бы и другие.

– А! – сказал Грегор. – Рекламный трюк!

– Это был не трюк! – прошипел Марк.

– Извините. Я не хотел сказать, что ваши усилия были тривиальны. Совсем напротив. Но, значит, у вас все же был долгосрочный план.

– Да, и он провалился полностью, как только я потерял контроль над дендарийцами. Как только они узнали, кто я на самом деле.

Его захлестнуло воспоминание о собственной беспомощности.