Танец огня

— Есть идея, — сказала Сендара. — Мы споем вместе. На Манайя.

Джулиен не успела уточнить, они добрались до замка. Они едва пересекли порог, и ученик столкнулся с ними. Джулиен узнала одного из младших, третий год, почти их возраста. Но он еще был сыном лорда и… одним из избранных.

— Леди Диар, я вас искал, — он задыхался. — Ваш отец зовет вас.

— У нас урок, — напомнила Джулиен, Сендара отмахнулась.

— Это важнее. Я оставила в классе лиру. Присмотришь за ней?

Джулиен кивнула. А потом поняла, что от нее ждали ответа.

— Конечно.

Сендара убежала. Мальчик, что принес сообщение, плелся за ней, как брошенный пес. Джулиен увидела на миг его глазами, представила на миг, как красный пояс Сендары привлекает его внимание к тонкой талии над широкими бедрами. Джулиен осталась одна в фойе.

На пути в класс она миновала группу старших учеников в коридоре. Она спешила, считая себя невидимой, но увидела краем глаза, как один парень ткнул локтем другого. Они хихикали.

Джулиен побледнела, вспомнив о венке. Она сорвала его. От этого они засмеялись сильнее. За ней сказал знакомый голос:

— Смеетесь над ребенком? Пытайтесь быть мужчинами, — голос был едким. Она увидела высокого Дорна Аррина, он хмурился, возвышаясь над другими учениками.

«Я не ребенок». Она почти плакала. Но он хотя бы помог. Она поспешила в класс, опустив голову, ни на кого не глядя. День вдруг стал хмурым. Это была ее вина. Она хотела, что все приведет к разочарованию. Так ей говорила Элисса.

Она скучала по сестре, ее прямолинейной любви и карим, как у самой Джулиен, глазам.

Она первой пришла в класс. Лира Сендары Диар была под их партой с ее лирой. Инструмент Джулиен был оловом. У Сендары это была ива и золото — работа известного мастера Тамриллина. Этот мастер делал лиры некоторым великим Пророком, включая Валанира Окуна и, конечно, отца Сендары.

Джулиен взяла свою лиру и опустила на парту. Рядом она положила венок. Лепестки уже засыхали, темнея на краях.

Зависть — змея.

Джулиен отчаялась, разочаровалась в себе. Она потеряет все, если будет дальше так думать. С ней произошло важное событие — Сендара Диар открыла окно в ее жизни, впустив свет, идеи, обучение. Может, впервые.

Она это не упустит.

Джулиен посмотрела на лиру Сендары и заметила кое-что странное. Меж струн была сложенная записка. Могла попасть сюда случайно. Джулиен коснулась пергамента, он упал на пол. И раскрылся.

«Солнце всего мира в твоих волосах. Свет луны в твоих глазах».

* * *

У него был ответ на два вопроса — один жизни, другой смерти. Смерть была возможной. Он не знал, но на его плечах была ответственность. Двойная.

Валанир Окун, казалось, понял, как умер высший мастер.

О таком он думал ночью после кошмара с Дексаном, когда Хендин принес ответ. Он сжал губы и с напряженными плечами рассказывал историю раньше, чем за ними закрылась дверь Валанира. А потом он подтвердил подозрения Валанира — Хендин сказал, глядя в окно:

— Не знаю, стоит ли спрашивать, что ты будешь с этим делать. Что это значит для тебя.

Валанир Окун был мягок с другом. Он все чаще вспоминал их жизнь учеников. Теперь их жизни близились к концу, и он оглядывался на начало. Хендин был простым даже тогда, был верным и добрым. Эти качества выдержали годы… и Валанир ценил их. Доверие было редким, было просто отмахнуться.

— Похоже, ты догадался.

Хендин покачал головой.

— Я не знаю, — но он звучал испуганно.

— Кай, ты думал… — начал Валанир. Он задумался на миг. Было важно учесть гордость мужчины. — Ты думал, что весна расцветет на землях твоей юности в это время года? У тебя еще ведь остался брат? Он не примет тебя… на время?

Хендин застыл и холодно сказал:

— Я не убегу, — другим голосом, разворачиваясь, архимастер Хендин сказал. — Надеюсь, информация поможет тебе, какой бы ни была твоя цель. Я пойду горевать по другу, это двенадцатый день без него.

С печалью и долей тревоги Валанир закрыл дверь за другом. Он знал, что Хендин уйдет в церковь исполнять ритуалы скорби по высшему мастеру. Один. Лучше всех тут.

Он просил Хендина поискать в архивах, что были заперты, куда мог пройти только архимастер. Он просил найти свитки с Пророками, особенно получившими метку недавно. Валанир Окун был в этом списке, ведь сделал Лин Амаристот Пророком. Он тогда исполнил ритуал.

Он много просил от Хендина, это было опасно, ему пришлось искать поздними ночами, чтобы никто не заметил. Свитки были разбросаны, что усложняло задачу. Когда Хендин нашел свиток с Пророками, созданными архимастером Миром, список оказался длинным. Но он знал, что искать, и пришел к Валаниру с нужным именем: Элиссаном Диаром.

Валаниру нужно было идти, хоть было поздно и опасно. Он покинул комнату со свечой в руке, озираясь. Вверх по одному пролету лестницы, по другому. Замок был тихим, не слышался шепот встречи избранных, поэты не писали ночью в Башне Ветров. Словно случай с Гаредом Дексаном все потушил, хоть и на время.

Черная метка Пророка.

Лин Амаристот говорила, что они связаны, в его последний визит в Тамриллин. Связь между Пророком и создателем была неисследованной, многое было утеряно.