Танец меча

«Молния» была отодвинута на треть, когда наружу стало пробиваться ровное золотистое сияние. В сравнении с ним лампочка на потолке сразу стала тусклой и лишней. Генеральный страж стянул футляр, и лампочка окончательно ослепла. Теперь на их окно больно было смотреть даже с улицы. Троил держал в руках сияющий щит. Каплевидный, почти без декора, лаконично грозный. Центр щита украшала отлитая из золота голова женщины, красота которой переворачивала душу.

- Настоящий светлый артефакт! - выдохнул Эссиорх.

- Посмотри внимательнее! - посоветовал Троил. Эссиорх вгляделся в щит истинным зрением.

Свет, изливаемый щитом, был ровный, согревающий, эдемский. Окажись рядом комиссионер или суккуб, он закрыл бы лицо руками, не в силах выносить щедрости этого сияния.

- Да все в порядке! Правильный светлый арте-фа!… - Эссиорх осекся. Схватил щит, сел на корточки и стал всматриваться.

Всматривался он долго, недоверчиво, не желая разочаровываться в совершенной красоте золотого лица. Если бы не молчаливое одобрение стоявшего рядом Троила - возможно, вообще отвернулся бы, не желая перечеркивать такую красоту.

Смотрел и, наконец, увидел. В самом центре света была тень - маленькая, почти неуловимая. Червоточинка, мгновенно превращавшая творение света в самое мерзкое из созданий мрака. Такая же ложь, как в лице золотой женщины. Вначале оно казалось прекрасным. Хотелось смотреть на него вечно и никогда не отрываться. Потом что-то тебя настораживало. И, в конце концов, ты ясно понимал, что перед тобой лицо злобной фурии, от которой невозможно ожидать пощады.

- Только в такие минуты и понимаешь разницу между красотой и прелестью, - с грустью заметил Троил.

- Где вы отыскали щит? - спросил Эссиорх.

- В Тибидохсе. Но там он был с оскаленным львом. Типичный щит константинопольской работы. Перерождения начались, когда Борн неосторожно попытался пронести его в Эдем. - Троил оглянулся на темноволосого стража. Тот в смущении уставился себе под ноги. - Правда, Борна можно понять. В первые минуты я тоже был обманут. Только когда грифон ударил его лапой, мы что-то заподозрили. Нет, это не артефакт света, к огромному сожалению. Это артефакт-перевертыш.

Эссиорх заметил на краю щита две глубокие, не пробившие его насквозь борозды - след гнева грифона.

- Если изменился щит, значит, ножны с мечом тоже? - спросил он.

- Скорее всего. Части раздробленного артефакта всегда равноценны. Это закон. Если яд мрака проник в одну часть, есть он и в других.

- Меч Мефа тоже отравлен мраком?

- Конечно. При этом щит действительно дает почти полную защиту, а ножны троекратно увеличивают возможности меча, своей близостью непрерывно восстанавливая его силы. В бою щит и ножны невидимы и сливаются с хозяином так, что их фактически и не существует. О них можно вообще не помнить, а меч держать как одной рукой, так и двумя.

- И что? С ними Мефодий станет сильнее Арея? - недоверчиво спросил Эссиорх.

Сомневался он не напрасно.

- Не станет. Даже не сравняется, - заверил его Троил. - У Арея столько опыта и столько эйдосов в дархе, что против большинства артефактов он может выходить с вилкой. Но все же у Мефа появится шанс.

- Это же прекрасно! - воскликнул Эссиорх с энтузиазмом.

- Если бы, - вздохнул Троил.

- Почему «если бы»? - не понял Эссиорх. Троил щелкнул по щиту ногтем. Щит издал недовольный краткий звук.

- Пока мы рискуем только телом Мефа, которое в любом случае не является вечным. А в этом случае еще и эйдосом. Если Меф не сумел расстаться с мечом, то с мечом, щитом и ножнами ему будет расстаться еще сложнее. Всякая же вещь, с которой мы не можем без сожаления разлучиться, делает нас ее рабом.

Картофельная жена окончательно приручила мужа. Теперь они работали вместе. Высыпав соль, торопливо набивали солонку кусочками моркови и лука, которые отыскивали по всему столу. Работали они с остервенением, не доверяя Эссиорху, который не допустил бы их голода. Да и вообще Эссиорха в их реальности не существовало. Он не помещался в их картофельно-крахмальном измерении, где все протекало просто до невозможности быстро.

- Эй! - крикнул Эссиорх, наклоняясь к самому столу. - Эй!

- Бесполезно! - отозвался Троил. - Практический ум существует в границах доказанных категорий. Ты не доказан, и потому тебя все равно что нет. Твое «эй!» звучало для них часа два… Они небось решили, что это гром.

Временами, когда тень от головы или руки Эссиорха более или менее длительно падала на человечков, они думали, что наступил вечер. Тогда картофельный муж переставал таскать морковь и на дудочке играл нечто беззвучное, но вдохновенное и даже грустное. Жена слушала, подперев щеку рукой. И в эти секунды картофельные человечки становились близки своему создателю.

- Сражаться Меф сможет, - сказал Троил, вместе с Эссиорхом разглядывая человечков. - После боя со всеми тремя артефактами придется расстаться. Оторвать их от себя. Но по силам ли это Мефу, если даже хранитель Прозрачных Сфер готов был смотреть на щит целую вечность?

Эссиорх покраснел.