Танара

Решив попробовать все, Грейфер заказал турецкую ракию. И тут же пожалел: несмотря на хорошую крепость, водка имела такой чудовищный вкус аниса, что его едва не стошнило. Чтоб смыть ужасную вонь, он взял порцию обычной водки. Она ни чем не пахла, но оказалась слабой: то ли чрезмерно разведенной, то изначально некачественной. Он выпил джина. Запах оказался настоящим и приятным; крепость отсутствовала начисто.

Грейфер оглядел ряды бутылок в поисках чего-нибудь еще, дозволенного по системе «все включено».

Оставалось лишь бренди. Тоже турецкого производства.

Он попросил, сделал глоток и понял, что это лучший из напитков. По вкусу и аромату этот напиток напоминал оставшийся в юности болгарский коньяк «Слънчев бряг».

Который продавался когда-то в темно-зеленых пузатых бутылках и практически даром – рублей за семь, не больше…

Он снова протянул бармену стакан. Признав знатока и неожиданно улыбнувшись, суровый турок налил до краев.

Грейфер опустился в уютное кресло у стеклянной стены.

Неподалеку галдела компания сильно подвыпившей молодежи.

Которые говорили как будто по-немецки, однако Грейфер, не до конца забывший родной язык, не мог разобрать ни единого слова.

Он сидел за низким столиком, блаженно потягивая бренди из тяжелого стакана. Хмель медленно разливался по телу, наполняя душу легкостью и вымывая из головы лишние мысли.

Внизу в бассейне обнимались два в дымину пьяных, очевидно русских мужика.

Удовольствие царило во всем.

3

Вынув из кармана брюк магнитную прокси-карту, Грейфер не с первой попытки правильно вставил ее в электронный блок замка.

Хоть и слабоватое, но турецкое бренди все-таки на него подействовало, и он чувствовал себя гораздо более пьяным, нежели рассчитывал. Наконец он нашел нужное положение и над дверной ручкой призывно мигнул зеленый светодиод.

Войдя в номер, Грейфер по красному глазку нашел узел управления энергосистемой и переставил карту туда. Сразу загудел кондиционер, Грейфер закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

Он был уже в собственном оазисе удовольствия.

Включив везде свет, он осмотрел свои временные владения.

В былые времена, совершая дальние рейсы, ему приходилось ночевать в гостиницах разных городов. И в кино он видел сказочные заграничные отели. Но чтобы оказаться самому в таком кусочке рукотворного рая – об этом он даже не мечтал.

На кровати одноместного номера можно было спать втроем. Пол устилало мягкое ворсистое покрытие небесного цвета с редкими желтыми звездами. На огромном трюмо с зеркалом в полстены стоял телевизор; внизу тихо урчал холодильник. По стенам сияли бра. Торшер бросал из своего угла мягкое пятно света на потолок. На прикроватной тумбочке ждал телефон. Стена, противоположная двери, была полностью задрапирована серовато-голубыми шторами. Грейфер понял, что это не стена, а сплошное окно от пола до потолка. Тяжелая дверь с двойным стеклопакетом невесомо сдвинулась, и он вышел на балкон. Стол и кресло призывали с полностью домашним комфортом выпить коньяку. Только следовало им запастись…

Балкон выходил на сосны, окружавшие отель с суши. За ними шумела прибрежная трасса, а выше, уходя черт знает как высоко и сливаясь с черным небом, поднимались горы. Судя по всему, тоже заросшие соснами. Он нагретого за день камня тек такой осязаемый жар, что Грейфер вернулся в номер и задвинул раму.

Тут же снова заработал кондиционер, выключившийся автоматически, едва он дал приток горячему забортному воздуху. Видимо, где-то прятался концевой выключатель, нечто вроде датчика положения шасси или закрылка.

Чудеса техники не земле, – блаженно подумал Грейфер.

И наконец заглянул в туалет.

Эта часть номера сразила наповал.

Турецкий санузел был не просто шикарным. Он сиял так, что не мыслился рукотворным, для человеческих рук и иных частей тела предназначенным. Туалет казался божественным, эфирным созданием, в котором не могло найтись места обычному смертному. Он напоминал нечто вроде забытого теперь валютного магазина «Березка», вершины жизненных помыслов советского человека середины семидесятых годов.

Серые плитки на полу лежали ровно, подогнанные лучше, чем на правительственной ВПП. Кафель стен, неброского кофейного цвета, навевал мысли о чем-то далеком и вечном. Никелированные части современнейшей сантехники, в которой Грейферу предстояло разобраться, сияли, как полированная обшивка сверхзвукового истребителя. А унитаз…

Унитаз был точно неземным.

Непорочно девственной формой своей он мучительно звал к себе.

А белизной мог сравниться лишь с юной узницей гарема, все двадцать лет проведшей в парандже и никогда не видевшей солнечного света. И вдруг сверкнувшей ослепляющей наготой в момент уединенного купания… или чего-нибудь еще.

Кругом громоздились всяческие приспособления для мытья, стакан для зубной щетки казался высеченным из натурального хрусталя. А в настенном держателе ждал красный, как огнетушитель, фен для сушки волос.

И полотенца… У Грейфера разбежались глаза.