Тамо-рус Маклай

Но только ли одни вопросы изучения морских губок влекли Маклая к Бэру? В те годы виднейшие ученые мира страстно обсуждали проблему происхождения человеческого рода. Антропологи разделились на два лагеря: моногенисты стояли за единство происхождения всех народов мира, полигенисты утверждали обратное. Хотели этого или не хотели полигенисты, среди которых были и ученые с большим именем, но за их спиной стояли колониальные угнетатели, озлобленные прокламацией Авраама Линкольна об отмене рабства в Новом Свете. Еще в 40-х годах XIX века некий Хунт выступил с «теорией», утверждавшей близость низших рас к животным. Потом начались поиски живого «missing link» – недостающего звена между обезьяной и человеком. За признаки этого «вида» принимали и «шерстистость» волос у папуасов, и особую форму черепа, и цвет кожи, и отставленный в сторону большой палец на ноге дикаря, никогда не знавшего обуви. Но Дарвин, Геккель, Бэр, Кольман, Вирхов и другие решительно отстаивали единство происхождения человечества. Не разделяя целиком великой теории Дарвина, Бэр, однако, проявил себя убежденным моногенистом. В самый разгар войны Юга и Севера он писал: «Я ссылаюсь на опыт всех времен и стран: во всех случаях, когда народ несправедливо поступает по отношению к другому, он не преминет считать последний жалким и бездарным...»

Маклаю был понятен интерес Бэра к изучению первобытных племен, ему были известны работы Бэра об альфурах и папуасах. Разгадку происхождения человеческого рода можно найти там, на пальмовых островах Океании. Когда к первобытным племенам придет европейская цивилизация, простые дети природы утратят почти все, что их отличало от белого человека. А белый владыка принесет с собою алкоголь, непонятные для «дикого» человека молитвы, более совершенные орудия убийства, страшные болезни «цивилизованного» мира и рабство, пусть не утвержденное законом, но все же беспросветное и страшное.

Надо идти в Океанию, идти не для проповеди Евангелия, а для спокойного и вдумчивого изучения жизни младших чернокожих братьев, членов единой семьи человечества. Маклай был жадным исследователем. Он верил, что сможет в совершенстве изучить не только черные племена коралловых островов, но самые кораллы, птиц, рыб, медуз, растения и камни океанских стран.

Маклай думал, что первобытного человека следует изучать непосредственно в связи с его средой.

Радушие Карла Бэра окрылило Маклая. Но он нуждался еще в признании и праве на дальнейшее внимание адмирала Федора Литке, вице-председателя Императорского русского географического общества. Это общество в 1845 году создали славные ученые и мореходы – Бэр, Крузенштерн, Рикорд, Литке, Врангель. Общество прославило себя впоследствии подвигами Пржевальского, Потанина, Певцова, Семенова-Тян-Шанского, Грумм-Гржимайло, Федченко, Северцова и самого Миклухо-Маклая.

В 1869 году Маклай был молодым и совершенно не известным Географическому обществу ученым. Поэтому он, прежде чем идти в Географическое общество, достал письмо от замечательного путешественника – зоолога Н. А. Северцова. Это был храбрый и выносливый землепроходец.

Маклай знал работы этого замечательного путешественника, исследователя Тянь-Шаня и берегов Иссык-Куля, – его монографию об орлах и исследование по биологии красной рыбы.

С письмом от Северцова Маклай пришел к Литке. Но седой орел океанов встретил Миклухо-Маклая не так тепло, как Бэр. Географическое общество лишь разрешило Миклухе сделать сообщение о своих работах на берегах Красного моря.

Через месяц после доклада о Красном море, в октябре 1869 года, Миклухо подал в Совет Географического общества записку о своем желании отправиться на Тихий океан. За Маклая ходатайствовал академик Брандт. Он доказывал Литке, что Маклай уже известен работой над губками, плавательным пузырем акул, мозгом рыб. Но Литке и слышать не хотел ни о каком Тихом океане. Адмирал опасался, что планы молодого путешественника «завлекут общество слишком далеко».

Федор Литке долго не сдавался. С упорством, с каким он в дни молодости бомбардировал Данциг, адмирал отвергал идею Маклая. Адмирал даже не желал принять Маклая, морщась при одном упоминании имени самонадеянного исследователя. Но секретарь Общества каким-то образом уговорил адмирала и столкнул его лицом к лицу с Маклаем. Обычно застенчивый и молчаливый, Миклухо искусно направил разговор на славное прошлое адмирала. Казалось, он сам был вместе с Литке на шлюпе «Камчатка» у Головнина в походе вокруг света. Маклай вспоминал плаванья Литке в Ледовитом океане, три похода вокруг света, открытие новых островов Каролинского архипелага. По мере рассказов Миклухо Литке видел картины своей прошлой жизни, слышал рев моржей у островов Прибылова, шелест пальм на коралловых островах, видел свечение волн у русских островов в Океании и венец полярного сиянья над Аляской. И старый, растроганный, суровый Литке, проводя высохшими пальцами по седым бакенбардам, сказал, что он будет хлопотать за Маклая.