Тамагочи

Рома сидел в углу, слушал голос жены и подрагивал в ознобе. Конечно, ей нравились его картины, а некоторые пугали. Особенна та, где изображен… ОН.

Лена не видела, во что превращается квартира, во что превращается он сам. Или… ничего этого нет?

Рядом стояла початая бутылка «Джека Дэниэлса», но Рому все равно бил озноб. Кости выедала сырость, которой пропитались стены и потолок, и мебель. Болотный запах перебивал запах пота и перегара, исходящий от Ромы, впитывал и замещал собой кислород.

Вместо расплавленной лужицы в микроволновке, серо-бурого цвета, на «калошнице» появился новый тамагочи. Рома даже не удивился.

Та самая картина гипнотизировала и приводила трепет всех, кто ее видел, но порадоваться произведенному эффекту Роме мешало знание, что… это не его картина. Кто-то другой нарисовал ее, вот и все. Он так не умеет.

Коллекционер сказал, что она навевает мысли о подводных глубинах и потаенных уголках земли, в которых может скрываться что-то неподвластное пониманию человеческого разума, мысли о существах, один вид которых способен свести с ума. Он даже назвал изображенное на картине существо каким-то словом, но Рома почти сразу его забыл.

- П-послушай, Л-л-ен, - продолжил он говорить в мобильник. - Думаешь, я тяну время? Поверь мне, сейчас не самое лучше время. Для того чтоб показывать квартиру потенциальным покупателям. У нас тут… протечка была. Точнее, засор, труба лопнула. Нижнюю квартиру залило. Ну, соседку нашу. Может, повременить?..

- Запрещенную барабанщицу?

- Да, - сейчас это прозвище не вызвало у Ромы никакого веселья. - Только она сама… исчезла. Вроде как ищут ее.

- В смысле?

- Ну… - Рома облизал губы, вспоминая, что видел в зеркале ванны СЕГОДНЯ, вспоминая заодно и сантехника, - пропала. Может, засор как раз по ее вине случился. Я не знаю. Соседи судачат, родственников у нее нет, квартиру даже опечатали, полиция приезжала. Вдруг наши покупатели увидят, ну, ты понимаешь.

- Боже, - пробормотала Лена. - Да кому эта старушка могла помешать?

- Вот-вот. Слушай… - он собрался с духом. - Происходит, в самом деле, какая-то ерунда. Помишь, тот тамагочи? Нет, Лен, послушай. Я его выбрасывал несколько раз, я спалил его в микроволновке…

- В НАШЕЙ МИКРОВОЛНОВКЕ?! РОМ, ТЫ…

- Он появляется снова. Снова и снова. И все время пищит. Я не знаю, что с ним делать. Лен, пожалуйста, не уходи от меня, - вырвалось у него. - Я люблю вас, и тебя и Ванечку. Пожа…

- Ром… Мы с тобой тысячу раз обсуждали, что тебе надо сделать. Перестать пить.

- Да я вообще… - он уставился на початую бутылку. - Лен… Ну это правда, я не могу уже.

Он еще некоторое время вслушивался в статическое потрескивание, а потом увидел, что экран потух. Рома не смог бы вспомнить, когда его заряжал. Потом он понял, что не горит подсветка, а вызов все еще активен, и секунды бегут.

- Алло, Лен? Ты меня слышишь? Я сейчас перенаберу…

- Ты должен его кормить, - прохрипел динамик. - Должен!

Рома отбросил от себя телефон, как отвратительное насекомое, а голос мертвой сестренки все еще эхом звенел в ушах.

Он читал ее дневник. Перерыл все странички, (в том числе и те, которые вымазал собственной кровью, пару дней назад) вглядывался во все строчки, в попытках найти ответ, как остановить это безумие. Но нашел только пару своих набросков - стиль не перепутаешь - выполненных легкими штрихами. Тот самый вид-в-зеркале, ванна, наполненная… бугристой массой, и щупальца-отростки, тянущиеся из нее, с присосками, желтые глаза.

И он не помнил, что происходило после того, как пищал тамагочи, прося пищу. Но догадывался.

То самое существо с картины, с дурацким именем.

Сам Рома вспомнил, что в то лето сестренка повадилась ходить в рощу, и его тоже брала с собой, чтоб не наябедничал. Он помнил, как она убила голубя, камнем, и что-то еще помнил, мутное и тягучее, вроде болотного запаха, насквозь пропитавшего их старенький частный дом.

Никто не поверит.

Мысль эта вновь сверлила мозг, жужжала дрелью. Никто не поверит, в то, что случилось, когда он привел эту старуху к себе, чтоб та убедилась, что у него все в порядке и захлопнула свой беззубый рот…

Рот она захлопнула навсегда, а ему никто не поверит.

К жужжанию дрели в голове добавился гул перфоратора: тамагочи должен вырасти, состариться и… что будет дальше?

Он смотрел на стены, покрытые зеленоватыми волосками плесени, вроде водорослей, вдыхал сырой воздух и дрожал.

Иногда ему казалось, что за стенами кто-то есть. Кто-то наблюдал за ним, находясь одновременно повсюду.

Может, сестра и не была сумасшедшей?

***

- Нас, в общем-то, все устраивает, - сказал блондин. Он был даже слишком белый, с пухлым красноватым лицом.

- Но нам еще надо посмотреть ванную, - добавила его жена. Представились они как Коля и Маша.

- Квартирка старая, - добавил блондин, вздыхая, - но нам подойдет такой вариант. Три комнаты, по такой цене… Овчинка стоит выделки, - Рома улыбался ему в ответ, чувствуя, что скоро щеки начнут трещать.

- Вас, видимо, хорошенько залили, - протянула девушка, морща веснушчатый нос. - Сыростью тянет…

- Я бы даже сказал, морской сыростью, - натянуто улыбнулся блондин.