Там, где растут подсолнухи

Взбежав по неровным, занесенным песком ступеням своей маленькой веранды, Блайт остановилась у двери, чтобы снять обувь и зайти в дом. На старом гардеробе, служившем ей перегородкой между кухней и гостиной, висело зеркало. Она посмотрелась в него. Ее волосы растрепались. Из-за влажности морского воздуха справиться с ними было почти невозможно: локоны постоянно выбивались из прически. Щеки горели румянцем. Карие глаза, обрамленные длинными загнутыми ресницами, были большими и сияющими, мягкий рот все еще хранил улыбку, на щеках слегка проступали ямочки.

Любая женщина могла бы быть довольна такой внешностью: приятное личико, волнистые от природы волосы и юный невинный облик. Иногда, как Блайт не раз замечала, ей доставалось что-то, чего она хотела или о чем даже не просила, лишь потому, что была миленькой.

Она ненавидела это слово. Если она казалась милой, то это заставляло людей делать поспешные выводы, что она всего лишь безмозглая куколка и готова принимать знаки внимания от любого более или менее презентабельного мужчины, пожелавшего с ней пофлиртовать.

Джас Траверн определенно к ним не относился. «Конечно» — вот и все, что он сказал, когда она ему представилась.

— Конечно, Блайт…

Ее имя означало — счастливая, беззаботная. Ну и что с того? Разве Джас Траверн против счастья? Или не верит в него?

Она подняла телефонную трубку и позвонила матери.

— Наконец-то кто-то поселился в старом доме Делани, — сообщила девушка после обычных приветствий. — Мужчина.

— Ну и как он — симпатичный?

— Скажем так — вежливый.

— И это все? — Роза Самерфилд усмехнулась. — Ну по крайней мере ты больше не будешь там одна. Возможно, мы приедем в эти выходные, вот и посмотрим на него.

— Нет! — возразила Блайт. — Он очень… замкнутый.

— Отшельник? Сколько ему лет?

— Ну, наверное, около тридцати. Он выгладит… — Как?

— Он несчастлив. — Блайт попыталась объяснить, но не могла найти слов.

— С ним все в порядке? — встревожилась Роза.

— Я не думаю, что он бывший убийца, мам.

— Ну, а я думаю, что мы все равно приедем, — решила Роза. — Просто чтобы дать ему знать, что ты не одна в этом мире.

— Я буду очень рада видеть тебя, мама, но, право, нет необходимости.

— В воскресенье, — заявила Роза. — Мы захватим с собой ленч.

На следующий день рано утром, выйдя из дома, Блайт случайно увидела своего соседа, упругой походкой проходящего позади дома. На нем были легкие брюки, морская тельняшка и башмаки. И выглядел он как настоящий морской волк.

В полдень она спустилась на пляж, чтобы собрать травы для букетов.

В четырех километрах от Тахавэй находился популярный курорт Опиата-Бич. При отливе можно было пройти до него пешком вдоль берега, но немногие отваживались сделать это потому, что надо было преодолеть несколько отвесных склонов и каменистых бухточек. Даже летом, когда океан почти не штормил, этот путь не привлекал отдыхающих.

В такое время года, когда зима медленно уступала холодной ранней весне, Блайт редко удавалось увидеть на пляже кого-нибудь, кроме случайных одиноких рыбаков или выбравшихся на пикник местных жителей. Иногда любители серфинга приезжали «попробовать волну», но большинство из них предпочитало пляжи Опиаты.

* * *

Джас Траверн любил носить спортивные тапочки или кроссовки, только не ботинки, как заметила Блайт. Он брел по песку с задумчивым видом, опустив голову, засунув руки в карманы светлой куртки.

Он шел вдоль кромки прибоя, когда Блайт спустилась по песчаному склону. Джас посмотрел вверх. Блайт помахала ему рукой. Он, сдержанно кивнув ей в ответ, продолжал идти.

«Ах так, — подумала она, — он не нуждается в моей компании, ну и пусть». И повернула в другую сторону.

Поздно вечером ветерок вновь принес музыку в широко распахнутые окна спальни девушки, когда та уже засыпала, и утром Блайт встала с ощущением, что музыка звучала очень долго, возможно, всю ночь.

На следующий день Блайт вновь встретила Джаса Траверна. Она спускалась по ступенькам веранды, когда он проходил мимо.

Девушка изобразила на лице улыбку.

— Привет.

Траверн даже не улыбнулся в ответ, а просто кивнул.

— Добрый день, — он бросил взгляд на ее алый капюшон, — Красная Шапочка.

— Вряд ли. — Она показала ему открытую сумку. — Видишь, Серый Волк, никаких пирожков для бабушки.

Блайт увидела, что сегодня он гладко выбрит и поэтому его лицо приобрело более резкие очертания, как будто он резко похудел. Ей показалось, что Траверн в раздумье — стоит ли продолжать разговор. Через мгновение он спросил:

— Так зачем ты носишь пустую сумку?

— Я собираю всякие вещи на пляже.

— Какие вещи?

Так как они шли в одну сторону, им пришлось пойти вместе.

— Листья, соцветия, стебли, плавники.

— Ракушки?

— Если найду. Это не самый богатый ракушками пляж, они разбиваются на мелкие осколки, потому что здесь много камней.

Они прошли несколько шагов, прежде чем он спросил:

— И что ты со всем этим делаешь?

Она подозревала, что его это не интересует, но он чувствовал себя обязанным быть вежливым.

— Я делаю композиции.

— Композиции?