Там, где нас нет

— О, я тотчас же возомнил себя на троне! Ко мне со всех сторон подходили отважные воины, сметливые торговцы и трудолюбивые пахари, ища моего суда. И я отправлял закон, дивясь своей прозорливости и премудрости…

— Видишь, какая полезная травка! Вот придет твое время, залезешь на престол, а уже кое-какие навыки есть! По мне же, все эти премудрости хоть провались, меня туда на аркане затянуть нельзя…

— Так ведь и я не ищу власти ради власти! Во-первых, у меня долг перед отцом и королевством. Во-вторых, моя держава будет не похожа на другие.

— Ой ли! Все государи так обещаются, а потом такое начинают вытворять…

— Нет-нет, я соберу самых благородных, самых достойных, посажу за один стол с собой и буду лишь первым среди равных. Я установлю строгие правила для своей дружины, и всякий, кто оставит человека в беде, обидит слабого или нанесет в поединке бесчестный удар, поплатится изгнанием…

— Ну, мне за твоим столом, точно, не сидеть. Я ведь в бою не разбираю, какой удар честный, а какой так себе. Да и равенства за царскими столами не бывает — я же тебе рассказывал, что со мной все как раз на пиру и началось… Начнут спорить, кому на ближнем конце сидеть, кому на дальнем, слово за слово, и передерется твоя благородная дружина.

— Это верно, — загрустил Принц. — В самом деле, как же мне их рассадить, чтобы никого не обидеть?

— Вот уж это проще простого. Ты и стол вели сделать не как у людей — круглый. У круга ни конца нет, ни начала, не будет и обиды.

— Великолепно! — воскликнул Яр-Тур. — А людей я стану подбирать подобных вам по верности и доблести.

— Круглый стол сколотить не диво, — сомневался Жихарь. — Диво переделать тех, кто за ним будет сидеть. Одного оскорбляет неравенство, другого — равенство…

— Это вы единственно из вредности говорите, сэр брат. Мой Круглый Стол войдет в легенды…

— Вот-вот. Будет что дедушке Проппу рассказать. Батюшки мои, жрать-то как охота!

К счастью, здесь водились суслики с доброго поросенка.

На следующий день, когда до гор оставалось рукой подать, кончились стебельки перелет-травы. Задремавшие на лету побратимы, добром поминая сусликов, опустились на землю. Но легкость в теле оставалась, можно было еще бежать и бежать, то есть совершать далекие прыжки. А когда и последние капли волшебного зелья утратили силу, ноги показались неподъемно тяжелыми.

— Разбаловались мы, брат, — вздохнул Жихарь. — Какие, однако, странные тут горы — никаких предгорий, встают из земли, как будто их великаны навтыкали.

— Когда я думаю о величии дела, которое нам предстоит, — вдохновенно сказал Яр-Тур, — то даже встреча с варкалапом кажется мне мелкой и незначительной.

— Фараон гордился, да в море утопился, — напомнил богатырь. — Может, там такой дяденька сидит, который варкалапов на ладошке нянчит. Возьмет и раздавит нас — не со зла, сослепу.

— А возможно, это и развалины древней крепости — я читал о таких…

Тут и камень был какой-то особенный — влажный, ноздреватый, в мелких красных прожилках, как на пьяном носу. Камнеед, например, его жрать не стал. И пахло нехорошо.

— Мы неразумно потратили траву-перелет, — вздохнул Принц. — Лучше бы как раз эти горы перелететь. Не забывайте, сэр Джихар, у нас все еще нет доброго оружия. Видите проход в скале? Вдруг это лабиринт, а в середине его притаился и поджидает нас неведомый враг?

— Ты, брат, гляжу, норовишь вовсе без врагов прожить…

Яр-Тур покраснел и ринулся в пролом. Должно быть, это и вправду были развалины старой крепости, но такие древние, что стали уже частью природы.

Жихарь догонять отважного Принца не стал, шагал ровно, размеренно, а Будимир, видно, приуныл и струхнул — все время сшивался возле ног, мешал ходу.

Хуже всего было то, что ни справа, ни слева нельзя осмотреться — черный камень до небес. Жихарь вытащил дубинку и шел, хлопая себя по ладони. Он вспомнил, что именно так делали менты поганые — колдовали, поди, по-своему.

Убегал вперед Принц красный, вернулся Принц бледный.

— Приготовьтесь, сэр брат, принять неравный бой.

Жихарь не стал выяснять подробности, кивнул.

Через несколько шагов они увидели врага. Необъятная туша словно застряла между скал — старая замшелая шкура, когтистые передние лапы толщиной с тысячелетний дуб, длиннющая шея, бородатая голова и большие человеческие глаза.

Побратимы остановились.

— Может, попросим достойного Будимира ослепить чудовище?

— Ну ты прямо палач какой-то! — рассердился Жихарь, бросил дубинку, раскрыл руки и заорал, шагая вперед: — Дедушка Святогор! А вот и я! Свиделись все-таки!

Он подпрыгнул и повис у чудовища на шее.

— …Разве не знаешь ты, что в старые годы все богатыри как раз такие и были?

— Я слыхал немало о великом сэре Святогоре и его неслыханной силе, — ответил Принц, которого все еще пробирала дрожь. — Но всегда полагал его человеком огромного роста.

— Чудак ты! Сам посуди, устоит ли такое тело на двух ногах? Как же ему не подпираться хвостом? А кости старых богатырей ты, поди, видел, так что спрашиваешь? Нынче богатыри иные, вот как мы с тобой…