Там, где меняют законы (сборник)

– И Семин перевел всю задолженность на другую фирму.

Вырубов улыбнулся.

– Понимаешь, Семин сожрал всех. Своих врагов. Своего тестя. А потом он оглянулся и подумал, чего бы еще сожрать, и увидел, что самое съедобное – это его партнер.

– А почему Игорь не может пожаловаться в милицию? – спросила Елена.

– На что? – спросил Малюта, – то, что они делали, это липовое банкротство, и все бумаги подписаны им. Он пожалуется, – его же и посадят. Он совсем беззащитный. Если бы ему надо было воевать с врагом, у него бы нашлись и менты, и прокуроры, а сейчас все его друзья – общие с Семиным. Парень так перепугался, что даже жену с детьми в Японию отправил.

Елена молчала. Вырубов глядел на нее, исподлобья и слегка улыбаясь.

– У тебя детей не было? – внезапно спросил он.

– Нет, – сказала Елена, – а у вас?

– Была. Дочка.

Елена спросила и тут же чуть не прикусила язык. Она вспомнила, что случилось с дочкой Малюты. Это было в газетах.

– Убили дочку, – сказал Малюта, – и жену убили. Когда меня взрывали. Я когда в коме лежал, все время с женой разговаривал.

– А вы… нашли того человека, который вас заказал?

– Я же жив. Значит, нашел.

– И кто это был?

Малюта поколебался, прежде чем ответить. Но он был пьян. Он выпил совсем немного, но для человека, за всю свою жизнь не выпившего и двух литров спиртного, это было вполне достаточно. Внешне это никак не выражалось: его чуть загорелое лицо было таким же неподвижным, и его светлые глаза сверкали все тем же бесстрастным блеском, что и платиновый браслет часов на его запястье.

– Друг, – сказал Малюта. – Очень близкий друг. Ближе, чем Игорь Семину. Он захотел больше, чем я ему давал.

– А вы ему давали достаточно? – спросила Елена.

Малюта долго молчал – так долго, что Елена подумала, что он не ответит.

– Нет, – сказал Малюта, – я ему давал недостаточно.

Помолчал и добавил:

– Я когда в больнице лежал, он меня навещал. Клялся, что найдет убийц.

– А потом?

– А потом менты собрали остатки бомбы, и оказалось, что точно такую же бомбу он сделал для меня за полгода до этого. Киллеров тоже нашли. Эта бригада следила за мной месяц, а потом этот человек позвал их и говорит: ««пятнадцатого Малюта будет в машине там-то и тогда-то». Киллер сказал: «Но с ним же будут жена и дочь». А этот человек крестил мою дочку.

– И что он ответил?

– А он ответил, мне какое дело, кто с ним будет?

Вырубов повернулся и поглядел на Лену, и ей показалось, что вместо глаз у него два глубоких провала.

– Зачем это все? – сказал Вырубов, – а? Зачем мы друг друга убиваем? Ради денег? Не нужны мне на хрен эти деньги, тошнит, как персиков переел… Я тебе скажу, Лена, если человек начал делать деньги, он не может остановиться, и если он начал убивать, он тоже не может перестать.

* * *

На следующий день Сергей Вырубов обедал в «Капитолии» у господина Антоновича, и снова его сотрапезником был партнер Семина Игорь Тахирмуратов. Тахирмуратов постарел за эту неделю лет на десять.

– Ты знаешь, как он начинал? – спросил в конце обеда Игорь, – он собирал деньги с населения, пирамидка у него была такая маленькая… У тех, кто это делал… они переступили какие-то нравственные барьеры.

– Я тоже начинал тем, что собирал деньги с населения, – сказал Вырубов, – несколько другим способом.

– И Лену он до сих пор любит, – сказал Игорь, – представляешь? – Просто для него любовь – это вроде болезни, которая не должна мешать бизнесу. Понимаешь? Если у него почки болят, это для него не повод провалить сделку. А если он кого-то любит, это тоже не повод провалить сделку.

Когда Игорь ушел, Вырубов спустился в главный зал поглядеть на представление. Подвыпивший Антонович крутился вокруг своего хозяина, как стриптизерка вокруг шеста: весь прошлый месяц он провел в Америке и вернулся только вчера. Вырубов пил крепкий черный кофе и, сощурясь, разглядывал голых девок.

– А кстати, – сказал Антонович, заговорщически склоняясь к уху шефа, знаете, кто расписывал зал? Ратмирцева, бывшая любовница Семина.

– И сколько ты ей заплатил? – поинтересовал Вырубов.

Антонович пьяно хихикнул.

– Я что, дурак платить? – сказал он. – Я обещал ей десять штук. За все. А когда она расписала этот зальчик, я сказал, чтобы она расписала кабинки для свиданий. Сказал, чтоб она нарисовала голых баб и мужиков. И чтобы у мужика был вот такой хрен…

– И она?

Антонович захохотал.

– Она отказалась! А мы так, извини, не договаривались! Мы договаривались, чтоб она все сделала, как я хочу. А не сделала, так и пошла, сучка, на хрен!

Вырубов глядел на своего коммерсанта, и на губах его играла холодная и очень жестокая улыбка.

* * *

На двадцать восьмое марта выдался роскошный весенний день, прозрачный, ясный, с ослепительно горящим в зените солнцем и хрустящим настом, сверкающим тысячью огней. Елена час гуляла по дорожкам дачи, а потом зашла в зимний сад, и ее сморило. Она свернулась калачиком на диване, и проснулась от звука открывшейся двери.