Там, где меняют законы

Извольский неторопливо повернул голову. В своем дорогом костюме и легком плаще он ужасно напоминал удава, высматривающего себе жертву из шеренги скованных наручниками кроликов.

— А-а, Денис Федорович, — протянул он, глядя в глаза Черяге, — как же так? Вы, по-видимому, совсем не дорожите своей работой? Наверное, мало зарабатываете, несмотря на новенький внедорожник?

Черяга спокойно посмотрел в глаза гендиректору.

— Мой брат был дерьмо, — негромко сказал Черяга. — Но ты его убил не за то, что он был дерьмо. А потому, что ты дерьмо сам. К Луханову это тоже относится.

Улыбка Извольского была как улыбка медведя. Медведь вообще, как известно, не улыбается. Он только показывает зубы.

Потом Извольский размахнулся и со страшной силой влепил Черяге кулаком под солнечное сплетение. От оседлой жизни Извольский потерял былую легкость и технику, и в других условиях Денис мог бы легко уйти от удара. Но Дениса уже как следует избили, и вдобавок он был прикован наручниками к омоновцу в маске. Под ложечкой разорвалась страшная боль, и Денису показалось, что под ребра ему въехало не иначе как двутавровой стальной балкой производства Ахтарского металлургического комбината. Он коротко хрипнул и упал на колени. Новый удар — на этот раз носком черного, тщательно начищенного ботинка, — пришелся под подбородок. У Дениса сперло дых, он на миг потерял сознание, но очнулся почти сразу, упираясь глазами в бетонный поребрик троттуара, густо заплеванный и забросанный всякой дрянью, не поместившейся в переполенной чугунной урне, украшавшей собой вход в ментовку.

Омоновец, к которому он был пристегнут, повел рукой, и Дениса рыбкой развернуло на асфальте. Следак приподнялся и глянул в холодые и голубые, как раствор медного купороса, глаза директора. Вот такие же глаза, наверное, были у средневекового барона, когда он приказывал отрезать уши у чужого посла, или затравить его собаками…

— Ты что делаешь? — прохрипел Денис, — ты кого бьешь?

— Что? — поднял брови Извольский, — парень, по-моему, бредит. Саша, я его что, пальцем тронул?

Начальник Ахтарского УВД Александр Могутуев, красивый, пожилой тувинец, явно не въехал в ситуацию. Все, что он понял, — это что Сляб ни с того ни сего накинулся на одного из закоцанных подручных Негатива, — крепкого тридцатилетнего качка, правда, почему-то в скромном прикиде и без короткой бандитской стрижки.

— Не, — равнодушно сказал Могутуев, — ничуть вы его не тронули. Упал человек и мордой своей побился о ваши ботинки.

— Не стоило бы вам, Вячеслав Аркадьевич, бить человека из генпрокуратуры, — подал голос со стороны Негатив.

Великий герцог Ахтарский надменно оглядел корчившегося у его ног следака.

— Не думаю, Денис Федорыч, что ты останешься работать в прокуратуре, — сказал Извольский. — Разве что дворником.

Извольский быстро что-то проговорил на ухо начальнику УВД и сошел с крыльца. Через мгновение темно-зеленый «Брабус», сопровождаемый двумя «БМВ», уносил его на встречу с иностранными банкирами.

* * *

Бандитов стали набивать в обезьянник, а наиболее важных персон отцепили и повели в кабинет начальника УВД. Важными персонами оказались Негатив с Кунаком, а третьим в этой компании оказался Денис. Видимо, он был сочтен важным человеком потому, что его выделил кулак Извольского.

— Какие люди! — сказал начальник УВД полковник Могутуев, когда троицу ввели в его кабинет, — ну ты посмотри, сам Негатив в гости пожаловал. Как, Негатив, бок не очень болит?

Негатив ничего не ответил.

— А тебе за что досталось? — полюбопытствовал полковник, кивнув на Дениса.

— Я брат Вадима Черяги, — ответил Денис.

— А-а! Это из-за которого стрелку забили? Погоняло-то у тебя какое?

— Нету у меня клички, — с тихой ненавистью ответил Денис.

— И откуда ты такой без погоняла?

— Из Москвы.

— Ну! Работаешь где, или так — простой советский безработный с сотовым телефоном и «мерседесом»?

— Работал.

— А почему в прошедшем времени?

— В Генеральной прокуратуре я работаю. Следователем по особо важным.

Могутуев протяжно присвистнул.

— Лешка, — позвал он, приоткрыв дверь, пойди глянь кто с Негативом на терку приехал!

Черяга опустил голову. О том, как в ментовке относятся к прокуратуре, он был осведомлен прекрасно, и не сомневался, что ахтарские менты из чистой классовой ненависти накатают на него в Москву не то что телегу, а целый товарный состав. Не говоря уже о том, что Вячеслав Извольский наверняка оставил специальное указание по этому поводу.

Вихрастая лешкина голова просунулась в дверь.

— Ты посмотри, какая у нас тут благообразная компания собралась, — насмешливо сказал начальник УВД, — президент ТОО «Снежинка», председатель благотворительного фонда «Закон и порядок», и даже, представь себе, важняк из Москвы.

— Это кто важняк?

— А вот он. Братан ихнего бригадира.

Глаза Лешки пропутешествовали по комнате и остановились на мятом человеке в вельветовой куртке и со стремительно зреющей дулей под глазом.

— Да, — сказал Лешка, — недолго ему в следаках ходить. Тебя как звать-то, следак?

— Денис Черяга, — это ответил начальник УВД.

— Черяга? Это не ты который Шичина поймал?

— Ну я.