Там, где горит земля

Мимо бодро прокатились два колёсных бульдозера Tournadozer, на оборудование новых позиций. Каким образом полковник сумел выцепить для своих нужд дефицитную американскую технику осталось загадкой для всех. За бульдозерами деловитые санитары пронесли носилки с люто матерящимся солдатом, подстреленным в мускулюс глютеус максимус, а если по простому, то в зад – обещание Зимникова увеличить число боевых патронов на тренировках с делом не разошлось. Протрусила вытянутая цепочка вымотанных бегом пехотинцев из второго батальона. Судя по отдельным ругательствам, с трудом выдыхаемым сквозь сжатые зубы, им предстояла полоса препятствий и иные увлекательные занятия. Таланов ещё раз вдохнул весенний воздух и повернул к разрывам.

Зимников стоял на небольшом пригорке, во весь рост, сложив руки на груди и выставив нижнюю челюсть. Почти как изваяние, символизирующее дух войны, непреклонный и суровый. За его спиной суетилась обслуга миномётной батареи, сверяясь с планом стрельбы, подтаскивая мины к наклонённым трубам, покрытым исцарапанной зеленой краской. Впереди, на расстоянии около километра, надрывал жилы франко–германский батальон, перебежками продвигавшийся вслед за смещающейся линией разрывов.

— Растягиваются в глубину, непорядок, — буркнул полковник и приказал миномётчикам. – А теперь серию за ними, подгоним отстающих.

Бухнули орудия. Со стороны пехоты донеслись неразборчивые вопли не менее чем на трех языках сразу. Осколок с протяжным свистом плюхнулся у ног Зимникова. Командир бригады скептически скосил на него взор и заметил:

— А говорили, учебные осколков не дают… Кругом обман и мошенничество.

— Здравия желаю, господин полковник, — бодро приветствовал его Таланов.

— Ага, — согласился Зимников, ограничившись кивком.

— Нескучно живёте, — заметил майор. – А штаб куда дел, где свита?

— Занят штаб, работает, — сказал Зимников, не отрываясь от батальона. – Это ещё что. Вчера так броневики обкатывали, и случилось несрабатывание капсюля у гаубичного снаряда. Выждали уставные три минуты, перезарядили, и по старой наводке пальнули.

— Кого-то отправили на покой?

— Без жертв, — полковник вздохнул. – Повезло. В принципе, такие вот эксцессы полезны. Хорошо выпрямляют кривые руки.

— Это да.

Алеманнеры, как называли французских и немецких беженцев из оккупированной Европы, наконец, достигли границы тренировочного поля. Стрельба прекратилась, пехота потянулась обратно, едва волоча ноги.

— Посредственно, — подытожил полковник. – Но уже лучше.

— Это, я так понимаю, успех.

— Ещё какой. Мне бы только время, я сделаю хорошую, правильную бригаду, никакой дивизии не уступит, — полковник махнул металлической рукой, словно отсекая сомнения. — Ладно, чего хотел то? Или тебе подбросить полезных занятий?

— Захарыч. У меня мысль возникла…

— Излагай.

— Мои «механики» рассеяны по батальонам, как самоходные пулеметы.

— Есть такое, — насторожился Зимников. – И пока так и останется, не проси.

— Это я понял, — согласился Таланов. – Тут мысль другая. Сейчас в «шагоходы» ставят слабенькие рации, только чтобы кричать не пришлось. Но у меня первые выпуски, там радиотехника мощная, километра на три достают.

— Да, — Зимников явно заинтересовался, по–видимому уже понимая, к чему клонит майор.

— Их можно использовать как запасную связь. Ходячие телефоны. У моих ребят подготовка повыше, технические навыки тоже на уровне. Если уж нарушать устав, то чтобы с максимальной пользой.

— Прекрасно, — полковнику не понадобилось долго обдумывать. – Давай часам к шести ко мне в штаб, обдумаем, как все это организовать правильно.

— А хорошие броневики будут? – сменил тему Таланов.

Зимников не ответил, отвлекся на подошедший «иностранный» батальон. Полковника обступили офицеры, грязные, взмокшие, обсыпанные землёй, начался жаркий спор на русском, немецком и французском. Батальонные командиры доказывали, что у них получается очень уже почти хорошо, комбриг, в свою очередь, безжалостно перечислял допущенные ошибки. Сошлись на том, что на сегодня занятия завершены и батальон получает целых полдня отдыха. Но завтра процедура повторится, огонь будет переноситься в два раза быстрее и в каждом четвертом залпе окажется боевая мина.

— О броневиках, — вспомнил Зимников, когда иностранцы отправились по казармам. – будут.

Таланов почуял нечто несообразное в словах командира и изобразил внимание.

— Американские, — полковник произнес лишь одно слово, но майора уже перекосило. Конфедераты умели делать многое – корабли, пушки, самолеты, всевозможные технические штуки. Но вот тяжелая бронетехника им хронически не удавалась.

Зимников зловеще улыбнулся и уточнил:

— «Ванны смерти».