Там, где белеют палатки юннатов

Но вот птичка повернулась к нам боком. Какой урод! Громадный несуразный клюв, большая голова на маленьком куцем тельце, крошечные ярко-красные лапки. Это зимородок.

На ветке зимородок оставался недолго. Посидел, посмотрел — и бултых в воду. Он схватил маленькую рыбку и, пролетев немного над рекой, исчез в обрыве берега, в норке. Там у него гнездо. В норке темно, грязно и пахнет гнилой рыбой. Но птенцы сохраняют свое чудесное оперение незапачканным, хотя они безвыходно сидят в темной, грязной норке. Перья у птенцов зимородков развиваются в трубочках, которые развертываются только перед вылетом, в то время как у других птиц перья освобождаются от трубочек значительно раньше, задолго до вылета. Птенцы зимородка сидят в гнезде, как ежики, хвостиками внутрь. Едва птенец проглотит принесенную рыбку или стрекозу, как сейчас же поворачивается, крутя зачатком хвоста, а мать ловко подхватывает падающий кал. Она выносит его в клюве и бросает в воду. Все птенцы при этом передвигаются. И такая карусель у них целый день. В норках разлагаются и пахнут погадки из непереваренных остатков рыбы и насекомых, которые птенцы зимородка отрыгивают в виде небольших комочков. Взрослые птицы не выносят их из норки и они разлагаются, образуя грязь.

* * *

В полдень показался небольшой заливной луг. Первое, что бросилось в глаза, — это стог свежескошенного сена. Значит, близко жилье. Это будет первый населенный пункт на нашем пути. Из леса на тропу вышла колесная дорога, и мы впервые за долгий путь могли теперь ехать рядом, а не друг за другом.

Через километр на берегу Томи мы увидели двух коров. Они стояли на отмели, помахивая хвостами, и долго смотрели нам вслед. Потом мы услышали лай собаки, почувствовали запах дыма и, наконец, увидели домик на большой поляне у самого берега Томи. Кругом были расставлены в шахматном порядке ульи. Это — колхозная пасека.

Мы решили прожить здесь несколько дней, а потом продолжить путь на лодке — вниз по реке Томи, может быть, даже до самого устья.

Заведующий колхозной пасекой оказался энтузиастом своего дела. Всю жизнь он провел с пчелами. В первый же день пасечник познакомил нас со своим хозяйством, и мы узнали много интересного из жизни пчел.

Пасечник показал нам, как пчелы строят из воска соты. Вот они цепочками висят по краям рамок с сотами. От тесноты им становится жарко. У них на брюшке начинает выступать воск. Из него пчелы-строительницы лепят соты, вымеряя размеры своей головкой.

В углу улья лежал какой-то комочек воска. Пасечник объяснил, что это мышь-воровка забралась в улей. Пчелы зажалили ее до смерти, а затем залили пчелиным «клеем». Теперь она не будет гнить. Вытащить-то ее из улья пчелы ведь не могут.

— Придется выбросить «воровку», — сказал пасечник, — и «объявить выговор сторожу» — горностаю. Он живет у меня вон в том пустом улье. Я его не трогаю — горностай уничтожает мышей на пасеке. В улье он сделал гнездо из травы и мышиной шерсти. Там у него весной были новорожденные горностайчики.

В контрольном улье раздался шум. Пасечник открыл крышку. Оказалось, что туда прорвался жук-бронзовка и напал на соты. Пчелы быстро окружили его живым клубком. Жуку не стало хватать воздуха и он задохнулся на наших глазах. Спустя некоторое время можно было видеть, как пчелы выбросили его из улья, «разобрав» по частям: одна вынесла и бросила лапку, другая крылышко, третья — головку…

Пасечник показал нам, как пчелиная матка заползла на готовые соты. Пчелы-кормилицы окружили ее и кормили, а она непрерывно сносила яичко за яичком в каждую пустую соту.

— Три тысячи яичек в день может снести матка, — пояснил пасечник. «Население» этого улья, примерно, тысяч пятьдесят, — продолжал он. Смотрите, вон к тем сотам пчелы не допускают матку. Там выводится новая семья. Скоро половина пчел вместе со старой маткой вылетит из улья. Это новый рой. Я его поймаю, соберу, и на пасеке прибавится новый улей. Во время роения у нас вылетает по нескольку роев в день. Это самое горячее время.

Солнце вышло из-за тучи и стало жарко. Пасечник показал нам, как при входах в ульи уселись пчелы-вентиляторы и стали размахивать крылышками. Они устроили такие сквозняки в ульях, что наружу стали вылетать разные соринки.

Снова шум и переполох в одном из ульев. Спешим к нему. Оказывается, в чужой улей пыталась проникнуть пчела-воровка. Она была обтрепаная и помятая от частых драк. Пчелы-привратницы вовремя заметили ее и не пустили воровать чужой мед. Они схватили ее за лапки, крылышки, брюшко и выкинули из улья.

Непрерывным потоком в ульи залетали пчелы-сборщицы.

— Чтобы собрать килограмм меда, пчелы должны облететь около полумиллиона цветков, — рассказывал нам пасечник. — Недалеко от пасеки колхоз посеял в этом году на полях двадцать гектаров подсолнухов и гречи. Эти посевы медоносов дадут дополнительный мед. Но этого мало. Пчелы улучшат опыление подсолнечника и гречихи, и урожай повысится на несколько центнеров с гектара.

Много нового и интересного узнали мы в этот день от словоохотливого пасечника.

* * *