Там, где ангелам нет места

Но с другой стороны – «куда идти?». Память мужчины ещё сохранила образы карты страны, в которую его глаза глядели неделю назад. Вся совокупность знаний и увиденного позволяла понять, что de-facto идти некуда. Куда не сделай шаг – всё одно: декадентство и разврат на каждом шагу. Все регионы погрязли в этом.

Мысли Командора настолько пленили разум, что его сознание практически отключилось, и он не заметил, как из кухни вышел другой мужчина. Его бежевое несменное пальто, грубые брюки, широкое суровое лицо, словно высеченное из камня и холод в глазах, выдавали знаменитого персонажа…

– О чём задумался?

Грубые слова, произнесённые тяжёлым голосом, для Эстебана прозвучали как гром среди ясного небосвода. Отягощающие мысли тут же отпрянули в сторону, осветлив сознание мужчины, заставив его размышлять более ясно.

– Как? – Словно выйдя из ступора, коротко прозвучало слово. – Что?

– Я говорю, о чём ты думаешь?

– Ох, Ротмайр.

В это время другой мужчина переместился от двери в кухню на кресло, заняв его полностью подобно воде, которая забирает всё место, предоставленное ей, едва ли не утонув в нём.

– Так ты ответишь мне на вопрос или продолжишь мычать?

– Как мне не хватало, твоей наглости. – С подколом и мрачной улыбкой начал свой ответ Командор. – Я думаю о том, куда нам идти дальше.

– А зачем нам идти куда-то? Разве тут не хорошо? Пока Корпорация за всё платит, можно и поваляться. А возможно даже и развернуться за её счёт. – Слова Ротмайра зазвучали с въедливым высокомерием и самодовольствием. – Эх, есть во мне предпринимательская жилка.

– Конечно, есть. Только «честный ремесленник и бизнесмен» мог скинуть с трона Императора и год выкачивать ресурсы из страны, а потом улизнуть незаметно от всех. Это талант.

– Так, почему я слышу в твоих словах сарказм и неодобрение. Мы в тот момент просто хотели больше власти и денег. Наше старое положение в Капитуле нас не устраивало, вот мы, единогласно прошу заметить, и решили увеличить своё благополучие. Так сказать, улучшить свой социальный статус.

– И свести с ума Рафаэля. Вот это я понимаю, – в словах зазвучали ядовитые нотки сарказма, – целеустремлённость. Наверное, мало кто в истории, так улучшал свой социальный статус.

– Это политика, парень. Мы захотели, мы сделали. Я не виноват в том, что мои «напарники» потеряли бдительность и Рафаэль порезал их, как свиней на бойне. – И на секунду примолкнув, Ротмайр воскликнул. – Но хватит о делах прошедших. Что было, того нет. Лучше скажи мне на милость, почему ты решил перемещаться отсюда? Мы ведь только обосновались. Какой такой ужас напугал тебя, что ты уже бежишь отсюда, поджав хвост?

Глаза Эстебана наполнились бессильным гневом. Слова теперь подобны стреле – попали в самую суть, самое сердце. Командор чувствовал правильность выводов своего «друга», знал, что он прав. Бежать оттуда, куда ты только что пришёл – по меньшей мере, странно, ну а в абсолюте – похоже на испуг. Но ведь Эстебан знал, что не боится всей либеральной чумы, в её тысячи безумных ликах. Он не для того прошёл десятки битв, Великую Пустошь, Африку, трущобы и побег, чтобы страшиться тех, кого ненавидит всеми фибрами души.

Ярость, подобная очистительному огню воспылала в разуме, но тут же столкнулась с холодным осознанием тяжести и важности собственного долга. За него отдали собственную жизнь Марк и Сцилла, дабы он мог сохранить жизнь Габриеля и оградить его от ересей и безумия. И чувство долга говорило одно – бежать из этих проклятых мест, но куда?

Ротмайр словно чувствовал мысль Командора. Он тщательно смотрел в его нефритовые глаза и читал сознание, как открытую книгу. Годы в политике научили бывшего Верховного Лорда за минуты изучать людей досконально.

– А-а-а-а, это всё из-за того парнишки? Габриеля, вроде.

Командор бросил неодобрительный взгляд, полный смущения и негодования от услышанного.

– Не смотри на меня так. Мне рассказал обо всём Антоний более подробно, чем ты тогда в камере, и правильно сделал. Ты должен знать, что твоя жизнь, чёрт побери, не ограничивается одним лишь долгом. Ты спас его несколько раз и разве этого недостаточно для выплаты долга? Слышал выражение – «За равное воздаётся равным». – Ротмайр, говоря, смотрел на выражение лица товарища, но видел лишь там бурю противоречивых эмоций и чувств, отчего продолжил говорить, вцепившись ладонями в кресло. – Эстебан, ты знаешь, что мы позаботимся о пацанах и девчонке, чтобы то ни было. Но и они уже взрослые, и имеют свою голову на плечах и сами могут отвечать за себя.

– Позаботитесь, говоришь, – голос Эстебана наполнился дрожью, – как за тем парнем? Как там его звали… вроде Артий.

– Мы тогда сражались против ассасинов. Не сравнивай. Я говорил про иное. Если к ним на улице полезет какой-нибудь педик или раскрашенный изуродованный псих, то клянусь, – голос сидящего в кресле сделался грубее и злее, – я ему собственноручно отрежу пальцы. Ты меня знаешь, я это сделаю.