Там, где ангелам нет места

Фонари вокруг издают не яркий и ослепляющий свет, как то рекомендовалось, а тусклый, слабый, трепещущий в сгущающейся тьме огонёк, слабо освещающий пространство под ногами. А некоторая часть источников света не работала вообще.

Из-за такой фонарной композиции складывалось ощущение, волнующее чувство у пары, что они попали в фильм ужасов, самый настоящий хоррор и вот через секунду на них, по закону светового жанра так и должен был кто-нибудь наброситься, и закончить миловидное действие прогулки.

Но никто не нападал, а пара так и продолжала гулять по кривым улочкам, раскинувшимся вдоль трассы. Оба человека понимали, и помнили уроки истории, а отчего знали, что когда несколько Корпораций поделили сферы влияния и пододвинули во всех ветвях власти беззаботно пирующий Культ Конституции, то буквально через неделю большинство норм качества стали рекомендательными и незначительными. Так появился и стал абсолютно нормальным и часто потребляемым хлеб из гранул, похожий на мочалку, капуста из пластика, картофель, выращенный из специального порошка и шоколадка в руке девушки, идущей в паре…

– Стой, что ты ешь? – Внезапно встрепенулся юношеским голосом, в котором так и чувствовалась вплетённая обеспокоенность, рядом расхаивающий товарищ. – Там же нет совсем шоколада!

– Это самое лучшее, что у нас есть в городе, – с толикой невинности ответила девушка, обратив свой взор на парня, и юноша посмотрел в её промелькнувшие серебром в свете тусклых фонарей глаза.

– Это же нельзя есть, – бросил юноша, почесав свои короткие чёрные волосы, потянулся в карман ветровки. – Вот держи, это мне дал Габриель.

– Ох, что это? – вопросила подруга, коснувшись аккуратными пальцами шероховатую поверхность бумаги. – Я не узнаю такой этикетки.

– Потому что это настоящая бумага, а под ней настоящей шоколад. – Выдержав лёгкую усмешку, бросил парень. – Когда наш новый друг попробовал наши конфеты, его едва не стошнило. Он сказал, что этим крыс можно травить.

– Ну, мы же, как то это едим. – В словах промелькнула тень возмущения.

– Он мне и передал этот шоколад. Габриель сказал, что вкуснее я не ел и не попробую. – И ткнув в сторону несуразного батончика, завёрнутого в ярко-блестящую упаковку, шутливо сказал. – Лучше выкини её, а то вспыхнет.

– Что сделает. – Голос девушки сотрясся от смешка. – Вспыхнет? Как это вообще возможно? Лютер, не неси чепухи.

Даже тусклый свет фонарей не мог скрыть улыбки парня, ширящейся с каждой секундой. Юноша, улыбаясь, взял в руки, буквально выхватив, батончик в свои руки, нашёл у себя в кармане зажигалку и поднёс пламя к шоколадному покрытию. Через секунду шоколад, да и весь батончик вспыхнул ярким сине-жёлтым пламенем, озарившим местность подобно яркому светилу во мраке, заглушив даже слабое свечение фонарных столбов.

Пальцы разжались и полыхающая головёшка пала на землю, попав в выбоину в плитке на дороге, продолжив гореть и громко трескаться, слово кто-то разжёг костёр из поленьев. И спустя мгновение воздух наполнил вонючий аромат, лишь отдалённо веющий запахами мазута и горящей нефти. Вся остальная палитра ароматов была настолько непередаваемой и смердящей, что Лютер тут же принялся тушить батончик туфлями, но он не унимался и продолжать полыхать светом ярче фонарей, продолжая озарять местность.

– Надо было твой батончик вместо фонарей тут повесить. Эффекта было бы больше. – Слова юноши вновь изобиловали старой неприязнью к «частно-коммерческой инициативе», приведшей к практически полной потере качества товаров.

– Воу, как он горит. – Диву далась девушка. – Из чего он такой состоит?

– Ингредиентов достаточно много. Сама шоколадка могла быть сделана из нефти, горючих веществ. Начинка… спрессованное и размягчённое дерево, посыпанное сахаром и услащённое, чтобы напомнит вафлю.

– Я до сих пор не понимаю, как такое допускают до прилавков. Это ведь, невозможно есть. А я это ещё собралась кушать. – Уходя подальше от пламенеющего шоколада, аккуратно, стараясь не порвать, разворачивая бумажную упаковку, недовольно твердила девушка.

– Амалия, ты прекрасно знаешь, почему это всё лежит в торговом обороте. – Злобно начал Лютер, циркулируя руками. – Корпорации правят торговым и финансовым балом, и они сами этого не скрывают. – И прикоснувшись к коричневому покрытию кожаной курки спутницы, парнишка краями пальцев заботливо стряхнул чёрную пыль. – Прилипло у тебя что-то.

– Что ты имеешь в виду? – смущённо произнесла вопрос Амалия, кладя шоколад в рот. – «Правят балом».

Лютер ухмыльнулся, замедлил шаг, и ласково обхватив девушку за плечи, сжав со скрипом кожу из которой состояла куртка, повернул корпус изумительной пассии налево, указывая своей рукой в бескрайнее просторы.