Там

Еще не закончив отчет, Джк почувствовал, как в зале сгущается атмосфера. До него вдруг дошло: столько народу пришло сюда вовсе не для того, чтоб послушать про малоинтересную жизнь и нелепую смерть бармена Влада.

– Вот вам наглядная иллюстрация! – сразу же взял слово замзав Мусульманским отделом профессор Абуджвжвжал. – Волна насилия распространяется все шире, а это приводит к срыву плановых командировок и лишним затратам по экстренной эвакуации сотрудников! В докладной записке от сто сорок шестого таукетабря я предупреждал руководство института о недопустимости безответственного курса, который отстаивает наш многоуважаемый коллега профессор Альбрыввкикр…

И пошел, и пошел.

Потом слово взял заведующий Альбрыввкикр, стал обвинять заместителя в научной некомпетентности. Про Джка все забыли, и он потихоньку сел на место.

Разбушевавшихся оппонентов взялся успокаивать директор.

– Не будем делать скоропалительных выводов из частного случая, – заворковал он. – В конце концов, наш молодой коллега сам виноват. Бармен нарушил должностную инструкцию, согласно которой "собак и прочих животных, в соблюдение санитарных норм, не разрешается допускать в пищераздаточные блоки, как-то: кухни, рестораны, бары, кафе, буфеты…"

Академик, известный своим знанием языков, легко перешел на русский. Надо отдать старику должное, память у него была уникальная. Целую библиотеку таскал в своем ноопроцессоре.

Джк, конечно, возмутился. Начальству возражать не посмел, но соседу, Врврврврвчуку, из украинского подсектора, прошептал:

– При чем тут инструкция? Это ж не Германия, а Россия! Плевали там все на инструкции. Этак он мне еще выговор влепит!

– Паны дерутся, у холопов чубы трещат, - посочувствовал Врврврврвчук и толкнул Джка средним локтем в бок. – Ты лучше скажи: привез что-нибудь?

Джк подпустил в глаз малиновой хитрецы.

– "Мартель", пятнадцатилетний.

И показал тайком плоскую фляжку, которую Влад успел цапнуть со стойки в самый последний миг своей жизни.

Сувенирособирательство строжайше воспрещалось, не говоря уж о несанкционированном употреблении земных интоксикантов, но у наблюдателей-исследователей свои традиции. Жлоб и секло, кто вернулся из командировки с пустыми руками.

Г'риаианаˆ н, который сидел слева от Джка, обрадовался.

– Ништяк\ - блеснул он идиомой, которую привез из своей последней командировки вместе с незабываемой бутылкой аперитива "Степной".

– Теперь у них говорят супер или улёт, - снисходительно поправил Джк.

3.9

Картина девятая

Жан(на)

С начала еще было терпимо. То есть не то чтобы терпимо, а постоянно чем-то занята, ни на что времени нет. То осматривают врачи, делают успокаивающие уколы, от которых тупеешь. То следователи со своими вопросами. То представители посольства, с соболезнованиями и тоже с вопросами. Можно ни о чем не думать. Делай, что говорят, отвечай, о чем спрашивают, и ладно.

С телом опять же хлопот хватало. У них там в Москве не нашлось нормального гроба с заморозкой, и Жанна пробивала через дипломатов. И с рейсом были проблемы. Никак не получалось, чтобы и она, и гроб улетели одним самолетом. Но она настояла, добилась своего. Невероятно, какие в ней обнаружились бездны энергии и напора.

Ну а дальше что?

Привезла. Похоронили. Уже на кладбище все дела закончились. Стой да кивай головой, когда произносят слова сочувствия. Подставляй щеку для поцелуя. Пей воду, когда кому-то покажется, что ты сейчас грохнешься в обморок.

На самом деле физически она себя чувствовала нормально. А психически вообще по тормозам. Слез не было, сердце на части не рвалось. Может, оттого, что гроб был закрытый. Что-то у них там все-таки с температурным режимом разладилось, пока везли. Всю церемонию Жанна простояла истукан истуканом.

Пришла домой, сказала провожающим, что устала и хочет отдохнуть. Они обрадовались. Им тоже не сахар с безутешной вдовой возиться.

Жанна посидела на кровати, глядя в пол. Легла. Проспала ровно сутки.

На работе ей дали неделю отпуска, полуоплаченного. Но чем себя занять, она не знала. Поэтому проснулась назавтра, пожевала чего-то и опять улеглась. Так всю неделю и провела, почти не просыпалась.

При ней состояла подруга Николь. Оказалась идеальным человеком для такой ситуации. Сидит, как мышка, телевизор в наушниках смотрит. Проснешься – дает попить, сует в рот какую-то еду. Все понимает, не насилует, не тормошит.

Николь и присоветовала уволиться. Куда ты, говорит, такая? На какую работу? В себя надо сначала прийти.

Жанна послушалась. Ей было по фигу.

Сказала Николь: "Приведи себя в порядок, а то на черта похожа" – помыла голову, причесалась.

Сказала: "Надо выходить понемногу" – стала выходить. В кино, в булочную, просто на бульвар, погулять.

"Позвони родителям, они с ума сходят" – позвонила.

Попала на отца. Он обрадовался ужасно. "Отоспалась? Можно мы приедем?" И сразу приехали, с матерью.