Талтос

Совершенно неожиданно для себя Майкл не увидел в ней ничего чудовищного. Перед ним было живое человеческое создание, нежное и хрупкое, как все в этой комнате, даже он сам, несмотря на способность убивать других людей голыми руками. Даже Роуан, которая могла одним усилием воли убить любое человеческое существо. Но не это создание.

— Мне нужны учителя, — сказала она, — но не в стенах школы, а домашние репетиторы. Хочу учиться вместе с матерью и Мэри-Джейн, хочу стать образованной, познать все в мире; мне нужны уединение и защита, чтобы я могла осуществить свои цели; нужна уверенность, что я не окажусь изгоем, что буду одной из вас, что однажды— И здесь она остановилась, словно щелкнули выключателем. — Однажды я стану наследницей, как планирует моя мама, а после меня — другая из нашей ветви, возможно, человеческое создание, если вы… если самец… если запах…

— Кончай с этим, Морриган, — резко оборвала ее Мэри-Джейн.

— Продолжай говорить, — сказала маленькая мама.

— Мне нужно все то, что может потребоваться особому ребенку, который горит желанием развить свой интеллект и насытить неистощимую тягу к знаниям, но который благоразумен и любим, да, разумеется, которого можно любить и учить, и, следовательно, которым можно управлять.

— Ты уверена, что хочешь именно этого? — спросил Майкл. — Ты хочешь, чтобы у тебя были родители?

— Да, пожилых родителей, чтобы они могли рассказывать мне свои истории, как это когда-то было у нас.

— Ты права, — кивнула Роуан. — И если ты принимаешь нашу защиту, это также означает и нашу власть и наше руководство. Как если бы ты действительно была нашей новорожденной девочкой.

— Да.

— И мы будем заботиться о тебе.

— Да! — Она слегка приподнялась в кресле и затем остановилась, схватившись с обеих сторон за стол руками, столь длинными и тонкими, что их должны были бы поддерживать крылья. — Да, я из Мэйфейров. Скажите это вместе со мной. Я одна из вас. И однажды.. Однажды, быть может, я смогу зачать от человека-мужчины, и другие подобные мне будут рождаться из ведьмовской крови, как и я родилась, и я имею право жить, быть счастливой, познавать мир и работать… Боже, я все еще ощущаю этот запах, исходящий от вас, я не могу выносить его. Вы должны рассказать мне всю правду.

— И что будет, если мы так и поступим? — спросила Роуан. — И что будет, если мы скажем, что ты должна оставаться здесь, что ты слишком молода и невинна, чтобы встретиться с этим самцом, что мы должны установить время для такой встречи?..

— Что, если мы пообещаем тебе, — сказал Майкл, — что сообщим ему? И что ты можешь узнать, где он, если только пообещаешь…

— Я клянусь! — крикнула она. — Я клянусь всем, чем угодно.

— Неужели желание столь сильно? — прошептала Мона.

— Мама, они пугают меня.

— Они целиком у тебя в руках, — ответила крошечная Мона, уютно устроившаяся в кожаном кресле. Щеки ее запали, а кожа казалась особенно бледной. — Они не могут причинить никакого вреда той, которая так искренне раскрывает себя. Ты настолько же человек, насколько и они, — неужели ты не понимаешь? Они понимают. Не бойся. Продолжай.

— Позвольте мне занять свое место. — Глаза Морриган расширились и, казалось, горели внутренним огнем, как тогда, когда она плакала. — Позвольте мне оставаться такой, какая я есть. Позвольте мне совокупляться, если я пожелаю. Позвольте мне быть одной из вас.

— Ты не можешь пойти к нему. Ты не можешь совокупляться до тех пор, пока твой разум не научится осознанно принимать такое решение, — непререкаемым тоном возразила Роуан.

— Вы сводите меня с ума! — выкрикнула девушка, резко отодвигаясь от них.

— Морриган, хватит, — сказала Мона.

— Остынь немного, — посоветовала Мэри-Джейн. Она встала и, осторожно обойдя стол, положила руки на плечи Морриган.

— Расскажи им о воспоминаниях, — попросила Мона. — Как мы записали их на магнитофон. И обо всем, что тебе хочется повидать.

Она пыталась сменить тему разговора, чтобы предотвратить новый поток слез и криков.

— Поехать в Доннелейт, — произнесла Морриган дрожащим голосом, — найти равнину.

— Ты помнишь все это?

— Да, и всех нас вместе в круге. Я помню. Я тянусь к их рукам. Помогите мне! — Ее голос снова возвысился. Но она зажала рот ладонью и снова заплакала, на этот раз приглушенно.

Майкл встал, обошел вокруг стола и мягко отодвинул Мэри-Джейн.

— У тебя есть моя любовь, — шепнул он на ухо Морриган. — Ты слышишь меня? У тебя есть моя любовь и моя власть, которая сделает ее действенной.

— Ох, слава Богу. — Она положила голову к нему на плечо, точно так же, как делала иногда Роуан, и заплакала еще горше.

Он гладил ее мягкие волосы, которые оказались шелковистее, мягче, чем у Моны. Он думал об их кратком соитии на софе в библиотеке и об этом хрупком и непредсказуемом создании.