Талорис

– Плохой выбор, – сказал Дэйт, все еще чувствуя запах чужой крови, оставшейся на щеках, в бороде и пропитавшей одежду. – Мэлги не похожи на дураков. Они будут нас искать, проверят все дома, и здесь мы окажемся в ловушке. Надо двигаться дальше, если ты хочешь попасть наверх, к дворцу. Я видел лестницу в портовой части города.

– Там все затоплено. И есть другие дороги.

Он прижался вплотную к стене, что-то щелкнуло.

– Помогите, сиор.

Каменная панель отошла всего лишь на дюйм, механизм не использовали слишком долго, и дверь заклинило. Им пришлось приложить усилие, чтобы сдвинуть плиту настолько, чтобы протиснуться в затхлый коридор, а после, навалившись на нее, поставить на место.

– Старый ход, – поделился Мильвио, дожидаясь, пока Дэйт достанет кристалл, выручавший их в подземельях, и появится свет. – Говорят, его придумал кто-то из учеников волшебников, чтобы убегать в город.

– Путь наверх?

– Да. Если уцелели перекрытия. В любом случае, мы сможем здесь отсидеться, пока мэлги не успокоятся.

Тридцать шагов – и началась лестница с влажными ступенями, уходящая вверх под углом. Воздух здесь был тяжелым, затхлым, от него першило в горле.

Шли, пока не устали, сильно сбавив темп на второй части пути.

– Львы, – сказал Дэйт. – Откуда? Всегда считалось, что они погибли в войнах волшебников. Они оставили свои пещеры в горах, никто в Горном герцогстве никогда не видел их, если не считать тех, кто врал, что встречался с ними. Они ушли. Исчезли.

– Несколько семей д’эр вин’емов уцелело. Они выживали во время Катаклизма точно так же, как люди, сиор, и улетели далеко – так далеко, что вызвать их можно было лишь с площадки, на которой это племя когда-то заключило союз с первыми учениками Шестерых. Там связь между их землей и нашей наиболее тонка, и они слышат зов рога. Поэтому я туда и пришел. Мне нужно было попасть на Талорис, несмотря на начало сезона штормов, чтобы не ждать поздней весны.

– Когда они прилетали к людям в последний раз?

– Думаю, во времена Тиона. Хотя… кто знает? Они не ездовые лошади и не ручные зверьки, сиор. Д’эр вин’емы, как и эйвы – разумны. Они старше нас, дети этого мира, и слишком пострадали от действий человечества, чтобы быть к нему благосклонными. Наш друг окажет мне одну услугу, помня того, кому когда-то принадлежал мой рог. И на этом все. Мы расстанемся, он отправится к своему племени, а я и вы пойдем своем путем. Эпоху Процветания не вернуть.

– Выходит, мы, возможно, последние люди, кто летает?

– Выходит, что так, сиор.

Они продолжили подъем.

– Талорис считают местом зла. – Дэйта занимал этот вопрос. – Говорят, здесь полно шауттов, заблудившихся и тварей, которых нет даже в Пустыни. Что проклятье коснется любого, кто здесь окажется. Что тени тут живые, что они вселяются в человека, управляют им, приносят безумие. Ходят легенды о сидящем на троне Скованном, которого охраняют отвернувшиеся от света таувины.

– Надеюсь, вы не жалеете о том, что нам повстречались лишь мэлги, сиор.

– Не жалею. Но пытаюсь понять: ждать ли зла?

– Ждать. Оно есть везде, сиор. Не только в Талорисе. Просто имеет разные обличья. Что же касается этого места… Когда-то Скованный воспользовался запретной магией, одурманенный собственными страхами. И после Катаклизма и его гибели она осталась здесь на долгие века. Уверен, в урочищах, холмах, долинах рек и некоторых городских районах существует и поныне, порождая сущности и пугая даже мэлгов. Но со временем все слабеет, даже волшебство, и теперь тут куда безопаснее, чем в Пустыни. Если сохранять осторожность и не выдавать свое присутствие.

– Как мы.

– Да, – признал Мильвио.

– А шаутты? Ведь мэлги их солдаты, а значит, где-то поблизости есть и командиры?

– Мэлги их рабы. Они подчиняются из страха, а не потому, что хотят подчиняться. Когда приходит шаутт, то мэлги забывают о собственной воле, свободе и желаниях. Они живые существа и тоже не хотят умирать. Им проще выполнить чужие приказы, чем стать гниющим мясом или обедом для демона.

Путь наконец-то закончился, впереди появился слабый свет.

– Раньше там была потайная дверь, – задумчиво произнес Мильвио.

Но дверь отсутствовала, как и фрагмент стены, как и часть пола. Все это раскололось от колоссального удара, съехало вниз и вместе с большей частью дворца и утеса рухнуло в бушующее море. Отсюда были видны лишь торчащие над водой редкие обломки, давно сглаженные миллионами ударов волн, и грохот стихии заглушал рокот барабанов. Сейчас воин совершенно их не слышал из-за бушующего под ногами шторма.

Чтобы не упасть, оставалась узкая, сильно припорошенная снегом площадка, опасная и ненадежная, но ведущая к спасительному входу в сохранившееся крыло. Дэйт, ступая осторожно, посмотрел на часть здания, ту, что уцелела и теперь зияла перед ним рваными залами, комнатами и коридорами. Она напоминала фрагмент неровно разломанных сот, лежащих на тарелке.