Талисман отчаянных

– Извольте сесть. Сначала я должен попросить у вас прощения за наше столь срочно созванное собрание. Но у нас возникло дело, не терпящее отлагательства. И я благодарю вас за готовность откликнуться на мой призыв. Прошу вас также известить о принятом нами решении тех наших друзей…

– …которые не смогли освободить себе этот вечер, – подхватил мужчина несколько нервно, но совсем незлобиво. – Можете положиться на нас, брат Лотарь, и расскажите нам о наших гостях, которых мы, как мне кажется, уже видели. Они что, наши новые братья?

– Не вижу в этом ничего невозможного, поскольку их жизненный путь схож с нашим. Но пока они – наши друзья, и вы с ними уже знакомы, так как мы все вместе праздновали трехсотлетие усадьбы Водре-Шомар.

– Мы это помним, так что оставь дежурные любезности и скажи, что от нас понадобилось.

– Ты, как всегда, нетерпелив, брат Адриен?

– Я приехал из Лона, а путь до него, как ты знаешь, неблизкий! Так что говори без проволочек! Для твоих друзей мы, может, и незнакомцы, но мы-то успели их запомнить на твоем празднике, так что знаем, кто они такие. И я говорю им: добро пожаловать!

Все присутствующие в знак приветствия поклонились. Лицо говорившего бородача – холодное, суровое, но с ясным прямым взглядом и чуть насмешливой улыбкой, было симпатично Альдо, и он без дальнейших околичностей представился:

– Меня зовут Альдо Морозини, а это мой друг – Адальбер Видаль-Пеликорн из Института Востока.

– А вы откуда?

– Всего-навсего из Венеции.

– Но вы князь, так что не всего-навсего. Но предоставим слово Лотарю. Похоже, что дело у нас спешное.

Профессор не заставил себя упрашивать. Он уже успел достать из одного из своих многочисленных карманов вчетверо сложенный листок бумаги.

– Думаю, никто из вас не забыл госпожу маркизу де Соммьер и мадемуазель дю План-Крепен, которая сопровождала ее в путешествии по нашим краям. Нам нужно отыскать мадемуазель дю План-Крепен и, если возможно, спасти от опасности, которой, судя по всему, она не придала никакого значения. Если кто-то не видел этого скверного объявления, то посмотрите. Сегодня с утра оно было развешано по стенам в наших городках и деревнях.

Лотарь развернул плакат, и, взглянув на него, все сошлись на том, что прекрасно помнят эту женщину, и также единодушно изумились тексту объявления.

– Чем она может быть опасна? – удивился один из братьев. – Трудно предположить, что мадемуазель авантюристка. Даже если бы в ней и была такая жилка, вряд ли бы маркиза поощряла авантюризм в своей компаньонке. Маркиза не потерпела бы ничего подобного. Госпожа маркиза де Соммьер произвела на меня неизгладимое впечатление, как мало кто из женщин. И в чем же дело?

– Сейчас попробую объяснить, – вновь заговорил Лотарь, и коротко, но точно и емко описал все события, начало которым положило убийство госпожи де Гранльё в церкви Святого Августина в Париже. Не забыл он упомянуть и путешествие Морозини в Швейцарию по приглашению умирающего старика-рыцаря, о существовании которого князь даже не подозревал.

– Добавлю в заключение, – продолжил профессор, получив одобрение от Альдо и Адальбера, – что мы с сестрой поддерживаем наших друзей в этой битве. Во-первых, потому что они нам дороги, а во-вторых, потому что странным образом мы ведем точно такую же борьбу с тех пор, как наши отцы, мой отец и отец Адриена, основали Сообщество друзей Золотого руна. С той поры мы в силу своих возможностей печемся о рыцарской чести, кодекс которой запечатлел герцог Филипп Добрый в 1430 году. И начинаем день с мессы, которую служит для нас кто-то из монахов этой обители.

– Аминь, – заключил речь Лотаря брат Бруно, приехавший из Салена. – Но я хотел бы знать, по какой причине супрефект позволил распространять эти вредоносные листки. Они подвергают опасности жизнь благородной и родовитой девушки, чье преступление состоит только в том, что она имела несчастье влюбиться, причем влюбиться в человека, чье лицо, благодаря таинственной игре природы, точь-в-точь напоминает того, кто является символом нашего сообщества. Мало этого, из-за той же таинственной игры природы отец этого человека воплощает в себе все то, что мы ненавидим и против чего боремся.

– Трудно понять, что делается в голове чиновника Республики, который не родился, как наш капитан Вердо, в нашем дорогом и любимом Франш-Конте, – вздохнул Лотарь.

– Но мне кажется, даже ирокез понял бы, что недостойно восстанавливать народ против женщины, которая никогда и никому не причинила зла. Мы должны восстановить справедливость, – возвысил голос брат Бруно.

Альдо позволил себе вмешаться.

– Мне хотелось бы знать, кто кроме владельца типографии в Понтарлье, который отрицает свою причастность к этим листкам, может печатать подобные мерзкие объявления.

Тот, кого Лотарь назвал Адриеном, рассмеялся:

– Неужели вы так простодушны, князь? Мы все, я думаю, будем согласны в своем ответе: новый владелец Гранльё и никто другой. Мы уверены, что его руки обагрены кровью, которая слишком часто в последнее время стала проливаться в здешних краях.