Талисман отчаянных

– Не знаю, что вам подумалось, – сказал Адальбер профессору, когда они, сев в автомобиль дожидались Альдо, который отправился в цветочный магазин за букетом для госпожи Вердо, – но мне в словах нашего следователя почудилась скрытая угроза.

– Любому другому, кроме вас, я сказал бы, что это не так.

– А мне что вы скажете?

– Что нам нужно держать ухо востро, если мы хотим распутать это весьма темное дело. А мы возьмемся распутывать его сегодня же ночью.

– И что вы думаете насчет нашего ночного предприятия?

– Думаю то же, что и вы и Морозини, но считаю, что Альдо лучше остаться дома.

– Тут вы ошибаетесь. Я знаю Альдо лучше, чем вы: он никогда не позволит платить вместо него по счетам.

– Но если он не хочет снова попасть на крючок к следователю, ему лучше посидеть дома.

– Видите ли, желание Морозини самому платить по счетам, полагаю, заметили не только вы. А кто настаивал, что видел, как Морозини убивает Мишеля Легро?

– Представитель Орнана. Жильбер… Жильбер…

– Дофен! А вам не кажется, что появилось основание задать ему несколько вопросов?

– Но убил уж точно не он. Машю же сказал, что видел лесную нимфу.

– Нимфа может быть его любовницей и, возможно, ей очень понравился Альдо.

– Если проявлением любви стало желание отправить на эшафот, то я целиком и полностью с вами согласен.

– Он мог ее оттолкнуть.

– Дорогой профессор, вы настоящий романист, и для романа идея очень даже неплоха.

Альдо уселся в автомобиль с таким счастливым лицом, что Адальбер не мог не съехидничать:

– Ты не боишься, что Вердо пришлет тебе секундантов? Через два-три часа все в Понтарлье будут считать тебя любовником его жены. А супрефектша пожелтеет от зависти.

– Чего у тебя всегда в избытке, так это глупости! Подумай о другом: если бы мне кто-то сказал, что я буду благословлять несносную Аву, которую всегда считал поистине казнью египетской, то я бы рассмеялся этому человеку прямо в лицо. И вот! Я обязан ей свободой и, возможно, даже жизнью. Потому как этот следователь, похоже, очень хотел подвести меня под суд.

– Не придавай ей такого значения! В жизни все бывает! И если ты начнешь курить фимиам этому воплощению эгоизма в юбке, то не рассчитывай, что я тоже возьму арфу и буду прославлять ее добродетели. Да, она примчалась сюда вовремя, но теперь благодарный Альдо попал к ней в рабство.

– Как ты себе это представляешь?

– Все элементарно. Если ты тотчас же не бросишь все свои дела и не достанешь ей этот проклятый бриллиант, она сживет тебя со свету.

– А ты не преувеличиваешь?

– Преувеличиваю? Да я абсолютно объективен!

– Тогда успокойся. Вполне возможно, исполнение желания леди Авы доставит мне куда меньше хлопот, чем ты думаешь. Сейчас у нас есть дела поважнее. После того как мы вернем домой План-Крепен, у нас будет время заняться бриллиантом. А сейчас гораздо интереснее распотрошить моего обвинителя и выяснить, почему он так хочет повесить на меня убийство, к которому, я уверен, причастен он сам.

– Но совершил его не он, – подал голос Лотарь. – Очевидно, эта женщина – его любовница, именно ее и нужно искать. В нашем краю, где полно легенд и старинных суеверий, это будет нелегко. Каждый второй будет толковать о Вуивре. Впрочем, вы сами слышали Машю.

– Ну да, убийца – обнаженная женщина с рубином на шее, она появляется из источника и убивает поцелуем. Но, насколько мне помнится, убивает не она сама, а змеи из ее свиты. Однако Машю не видел даже змеиного хвоста, а он вовсе не слепой, наш Машю!

– Но и не кошка, которая видит в темноте. Машю к тому же не дурак выпить. Хороший адвокат, несомненно, все это учтет.

– Ладно, оставим легенды на его совести, – сказал Альдо, пожимая плечами. – Но я не намерен надолго откладывать счет, который хочу предъявить. Так вы сказали, что господин Дофен живет в Орнане?

– Да, но ничего больше я вам не скажу. Дофен в первую очередь мое дело!

– Вы так думаете? Но мне кажется, не на вас пало безапелляционное обвинение этого типа. Я должен лежать при смерти, чтобы позволить другу, такому, как вы или Адальбер, встать на защиту моей чести.

– Я вас понимаю, но не считаю, что случившееся касается только вас. Дофен – член нашего общества, я лично принимал от него клятву на распятии Карла Смелого, и его должны судить его собратья.

– И какой они вынесут приговор? Потребуют, чтобы он принес мне свои извинения? А он, между прочим, собирался отправить меня на эшафот. И кто мне поручится, что в вашем сообществе больше нет предателей? Приятно играть в рыцарей, но когда становишься хранителем сокровища, нужно иметь определенную закалку, чтобы не вожделеть его. Вы принадлежите этому сообществу, Лотарь, а я нет.

– И я тоже, – прибавил Адальбер.

– Я надеялся, что наше общество вызывало у вас хотя бы уважение, если не симпатию и дружеские чувства, – тихо проговорил Лотарь.

– Вы, безусловно, вызываете симпатию, дружбу и уважение, Лотарь.

– И что вы хотите сделать с Дофеном? Убить его?