Талисман любви

Элея была высокой женщиной с тяжелой грудью, что ему всегда нравилось, но когда она поднималась во весь рост, порой выглядела устрашающе.

— У них у всех есть внуки, которых они могут баловать в свое удовольствие, — продолжала Элея. — У Хелен всего один ребенок, зато у нее уже двое внуков, а будет еще больше. А у меня что? Пятеро детей — и никакой надежды на появление внука.

— Ариэль, вероятно, собирается замуж за того парня, Фрэнка Тьессена, — осторожно сказал Перегрин. Он ни за что бы не подумал, что его жена так озабочена отсутствием внуков. Сам он считал, что все приходит своим чередом и в таких делах нет ничего лучше, чем положиться на матушку-природу.

Элея всплеснула руками.

— Наша дочь еще не закончила ординатуру, а когда она закончит, то неужели ты думаешь, она тут же захочет стать матерью?

— Она могла бы…

Элея хмуро на него посмотрела.

— Ты думаешь, я с ней об этом не говорила? Ты думаешь, у нас не было разговора по душам о том, что ей пора заводить детей? Возраст ее яйцеклеток, возраст мужчины, за которого она хочет выйти замуж, — все надо делать вовремя, такова жизнь. Фрэнк, он, кажется, третий по счету мужчина, с которым у нее серьезные отношения?

Перегрин сохранял серьезное выражение лица, но мысленно поклялся, что сегодня же позвонит своей дочери и скажет ей, что любит ее такой, какая она есть.

— А наши мальчики? — продолжала Элея. — Ланни никогда не женится. Ему нравится… Я не хочу даже думать о том, что он делает. Пер предпочитает отстраненно наблюдать, как женщины теряют от него голову.

У Перегрина возникло ощущение, словно его семья жила своей жизнью, никак не пересекавшейся с его собственной. Удивительное чувство!

— Шеймас? — спросил он.

— Ты хоть раз видел, чтобы он шел на свидание?

— Нет, ни разу, — честно ответил Перегрин, хотя, по правде говоря, никогда не думал об этом. — Итак, остается Колин.

Когда лицо жены налилось краской от нахлынувших переживаний, он понял, что попал в яблочко.

Элея опустилась на стул и, понизив голос до шепота, сказала:

— Этому «мальчику» уже тридцать.

— У него есть Джин.

Элея смотрела на мужа с молчаливым укором.

— Ты не считаешь, что они с Джин поженятся?

— Поженятся, потом разведутся, — сказала она.

У Перегрина от удивления открылся рот.

— Я думал, Джин тебе нравится.

— Я люблю ее почти как собственную дочь. Мне очень нравится с ней общаться. С ней весело. С ней приятно ходить по магазинам. Но она неподходящая пара для Колина.

— Тебе не кажется, что это исключительно ему решать? — Элея молчала, и Перегрин также молча на нее смотрел. Казалось, она пыталась что-то сообщить ему взглядом, но он не мог прочесть послание. Каким образом все, что она только что выдала ему, связывалось друг с другом?

И вдруг его как обухом по голове стукнуло.

— Если ты не стремишься стать графиней… Ты наняла Джемму для Колина, так? Вся эта морока с покупкой старинных документов, переделкой гостевого дома и наймом ученого-исследователя с проживанием — все это ради Колина?

Элея смотрела на мужа так, словно, решив этот ребус, он доказал ей свою необычайную прозорливость.

— Наш сын очень серьезно относится к своим обязанностям шерифа и ни за что не посмотрит на женщину, которая находится в сфере его ответственности. Я никогда не рассказывала тебе о том, как ждала Колина в машине, когда эта Долорес Костас вышла открывать ему дверь в розовом нижнем белье?

Рассказывала раз пятьдесят, подумал Перегрин, но говорить об этом не стал. Он как-то спросил Колина об этом случае, но тот в ответ лишь рассмеялся. По версии Колина, Долорес была одинокой матерью, и ее трехлетний сын всю ночь лежал в жару, вот она и открыла дверь в халате поверх пижамы, что неудивительно. Перегрин решил, что истина находится где-то между двумя версиями, потому что он неоднократно наблюдал, как Долорес строила Колину глазки, на что тот никак не реагировал. Для Колина все жители Эдилина были его подопечными, и он никогда даже не думал о том, чтобы завести роман с кем-то, кто находится под его опекой.

Поэтому Перегрин считал, что Джин идеально подходит Колину. Рабочий день у него не был нормирован. Его могли поднять среди ночи для того, чтобы он привез врача к беременной женщине в пургу или нашел заблудившихся в окрестных лесах людей. И даже для того, чтобы выследил бешеную собаку. Нормальной жене едва ли понравится, что муж постоянно в отлучке, но Джин была слишком занята своей карьерой, чтобы переживать из-за того, что мужа нет дома к шести часам.

— Ты знаешь, что сделал Колин? — спросила Элея.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Он купил дом Люка Коннора.

— Тот самый, что он переделал?

— Да.

— Красивый дом. Как Колин за него расплатился? Он…

Элея сурово смотрела на мужа. Если их сын купил дом и решил распрощаться с той уродливой жуткой квартирой прямо над своим рабочим кабинетом, значит, был готов к тому, чтобы остепениться и, возможно, обзавестись собственной семьей. Разве Элея не должна радоваться этому обстоятельству?

— Так теперь ты понял? — спросила она.