Талант (Жизнь Бережкова)

Сохранив прежнюю композиционную структуру «Таланта», писатель создал ряд новых сцен и эпизодов (штурм Кронштадта, линия «строгой девочки» и пр.), сократил рассказ о блужданиях героя во времена нэпа, значительно расширил роль Н. Е. Жуковского, показал участие коллектива в создании мотора, ввел образ конструктора Ладошникова. «Дать атмосферу созидания, творчества, романтики, раскрепощения сил России, вдохновляющую молодого конструктора, героя романа…» — так определил Бек коренную задачу переработки романа в письме к А. Т. Твардовскому, в 1950 году пришедшему на пост главного редактора «Нового мира» (там же).

В 1951 году, в процессе пересоздания образа Соловьева, — такова была фамилия главного героя «Таланта», впоследствии Бережкова, — Бек записывает в дневнике: «…Вчера мне подумалось: в старом, прежнем «Таланте» я как бы сфотографировал… представителя, выразителя «нового поколения». Конечно, оно частью таково. Но это не торжествующий тип. Не должен быть торжествующим. И я гораздо лучше покажу время, эпоху, если дам нового Соловьева, — если покажу, как время его изменяет. И роман станет также средством такого изменения. Хочется сохранить колорит Соловьева, — его остроумие, легкомыслие, «искристость» (там же).

Не меньшее место в размышлениях автора над новой концепцией романа занимал образ Ладошникова, введенный в повествование как принципиально иной тип конструктора, цельный и бескомпромиссный (не случайно в одной из записей к «Таланту» Бек сравнивает Ладошникова с инженером Макарычевым, героем своих первых произведений о доменщиках). «Новое действующее лицо конструктор самолетов, на два-три года старше Соловьева… Этот человек должен играть такую роль в романе, чтобы название «Талант» могло бы относиться и к нему…» — писал Бек в тетради 1951 года, озаглавленной им «Заметки к переработке романа «Талант» (там же). В дневнике того же года читаем: «Исключительно важна линия Ладошникова. Его задавил старый режим, ему открыл новый — простор для творчества… Надо, чтобы читатель почувствовал, пережил это. Рисовать Ладошникова, все время рисовать Ладошникова (у Жуковского, далее под Кронштадтом). Выражать идею произведения (новую идею)…» (там же).

Формулировка этой «новой идеи» романа, вложенная автором в уста Н. Е. Жуковского, пришла к писателю после выступления А. Твардовского на юбилейном вечере А. Фадеева.

«Приведя последние слова из «Разгрома» «Надо было жить и исполнять свои обязанности», — записывает Бек в дневнике 25 декабря 1951 года, Твардовский сказал, что талант — это обязанность. Человек, получивший дар из духовной сокровищницы народа, обязан отдать народу этот дар. …И вместе с тем, — продолжал Тв[ардовский], — талант — это глубокая страстная личная потребность высказаться, отдать народу то, чем ты владеешь.

В его формуле «талант — это обязанность» дано преодоление индивидуализма, индивидуалистической трактовки таланта.

Эту мысль положу в основу моего «Таланта». Она очень плодотворна. Носителем этой мысли будет Ладошников, а потом и сам Соловьев. Вообще, весь роман будет подводить к этому» (там же).

По выходе в свет роман получил высокую оценку критики. Наталья Соколова, автор обширной рецензии на появившуюся в «Новом мире» «Жизнь Бережкова», отмечала жанровую самобытность этого романа с «очерковым привкусом, особым документальным колоритом» и своеобразие его тематики: «У нас много критических заклинаний о радости труда, о романтике созидательной деятельности человека, но много ли произведений, где это выражено хотя бы с той силой, с какой воспето жизнерадостное трудолюбие цехового мастера эпохи Возрождения Кола Брюньона? Оптимистическая, задорная вещь А. Бека, искрящаяся блестками юмора, вся пронизана радостью творческого усилия, трудового напряжения, радостью борьбы, как бы она ни была трудна, борьбы с сопротивлением материала и сопротивлением людей» («Судьба таланта», — «Литературная газета», 1956, 10 июля, № 81, с. 3).

При подготовке к отдельному изданию (М., «Советский писатель», 1957) Бек пересмотрел в ряде случаев принцип членения романа на главы, а также ввел в него отсутствовавшие в журнальной редакции вставные рассказы «Пергамент» и «Картина» (часть вторая) и четыре главы об открытом партийном собрании в АДВИ (часть шестая, главы 4–7).

Роман печатается по последнему прижизненному изданию: М., «Художественная литература», 1969.