Читаем Талант есть чудо неслучайное полностью

только тот поэт, кто по праву себя чувствует нас-нином опыта великой русской

интеллигенции. Об Втой интеллигенции Антокольский сказал так:

Мы живы.

Нам рано на убыль.

Мы — Хлебников, Скрябин и Врубель,

И мы не хотим умирать!

А все, что росло, распирая Гроба человеческих лбов, Что шло из губернского края В

разбеге шлагбаумных столбов, Что жгло нескончаемым горем Пространство метельной

зимы, Что жгло молодые умы Евангельем и алкоголем И Гоголем, — все это МЫ!

Да, мы!

Что же выше и краше, Чем мчащееся сквозь года. Чем наше сегодня, чем наше

Студенческое и монашье И воинское навсегда!

62

Не случайно соединение этих трех качеств. Студенческое— это вечная несгибаемая

мятежность, ищущая бури; монашье (сказано это, разумеется, символически) —

иноческая отрешенность, пименовское бесстрастие в оценке событий; и, наконец,

воинское — это бесстрашная готовность защитить то, что исповедуешь и

проповедуешь.

В понятие «воинское» входит как обязательное условие и умение владеть

поэтическим оружием. Некоторые поэты в известных строчках Некрасова: «Поэтом

можешь ты не быть...» — радостно усмотрели индульгенцию, разрешающую им

полную «шаляйваляйность» формы. Но ведь Некрасов эти слова не обращал к

профессиональным поэтам. Павел Антокольский даже в своих неудачных,

риторических стихах никогда не роняет профессионального достоинства. Причины его

неудач чисто психологические, но отнюдь не объясняются расхлябанностью слова,

столь свойственной многим из нас. Антокольский даже в неполучившихся постановках

своего поэтического театра держит класс. Некоторые его стихи можно упрекнуть в

высокопарности, но никогда — в явном равнодушии к слову, в очевидной безвкусице.

Стих Антокольского обычно отличает мускулистая сконцентрированность. Поэт не

позволяет себе студенистую размазню:

Я люблю тебя в дальнем вагоне, В желтом комнатном нимбе огня, Словно танец и

словно погоня, Ты летишь по ночам сквозь меня...

Самое удивительное — это то, что при перечитывании Антокольского замечаешь:

пожалуй, лучшие его стихи написаны за последние годы. Что это означает?

Это значило, что не пора еще, Что и завтра тоже не пора. Строящий, стареющий,

сгорающий. Жил я, как цари и мастера!

Так появились неповторимо зачаровывающая «Баллада о чудном мгновении»,

гениальное стихотворение о гениальном Босхе, блестящий стихотворный коротко

63

метражный фильм о выстреле в Сараеве, накаленная «Электрическая стереорама»,

мудрая, хитроватая «Скачка о боге», драчливая, озорная ода Маяковскому, эл-М1 некий

гимн бушующей молодой плоти — «Циркачка».

Это же уму непредставимо, что такие строки напи-еаны поэтом, которому за

семьдесят пять!

...И мы сплелись в немой раскачке, В той, что не нами начата. Не ты одна, а все

циркачки С трапеций -надают в ничто...

Или:

Что ж! Значит, дальше не поедем. Разорван беглый наш союз. С тетрадью, как

цыган с медведем, Я на распутье остаюсь.

Великолепен язвительный монолог, так сказать, под Ванавес, Но поэт, надевший

маску балаганного зазы-налы, гипнотизирует опускающийся занавес, заставляет его

застыть в воздухе:

Вот она — предельная вершина! Вот моя прядильная машина,— Ход ее не сложен,

не хитер. Я, слагатель басен и куплетов, Инфракрасен, ультрафиолетов, Ваш слуга,

сограждане, — и следо... Вателыю — бродяга и актер...

Это. стихи человека, по-цыгански весело перелукавив-пкго время, доказавшего

своей судьбой, что мастерство — эликсир вечной молодости.

Но мастерство всегда тактично.

И когда Антокольский через столько лет снова воз-иращается к теме погибшего на

фронте сына, стих его сбрасывает театральные одеяния, становится строг, обнажен:

Сны возвращаются из странствий, Их сила только в постоянстве. ...Из сечной ночи

погребенных Выходит юноша-ребенок.

...Он только помнит, смутно помнит Расположенье наших комнат... ...Он замечает

временами Свое родство и сходство с нами. Свое сиротство он увидит, Когда на

вольный воздух выйдет.

117

Возраста для Антокольского не существовало, а были лишь жизнь и смерть.

Впрочем, и смерть — только как грань, за которой брезжит возможность иного про-

должения. «Время подчиняется тем же законам линейной перспективы, что и

пространство. Чем дальше время удалено от нас, тем меньше кажется нам расстояние

между отдельными его отрезками».

Поэтому выглядят почти реалиями лукавые сказки Антокольского, где поэт и Зоя

встречают в Париже двадцатых годов Вийона, где на похоронах Гоголя плачет

Хлестаков, где русский гуляка Ульян Копьетряс застолм ничает с Шекспиром.

Антокольский воспитал несколько поколений русских; поэтов. Но никогда ни для

кого из нас он не был ни добреньким Савельичем, ни устрашающим мэтром с

дидактически подъятым перстом. Он всегда был и оста! ется ровесником всех

входивших и входящих в литературу поэтов — может быть, только чуть их помудрей.

Блажен мастер, который может сказать себе в утешение: «Моя жизнь продолжается

в других». Но более блажен тот, кто может сказать так: «Моя жизнь продолжается в

других, но и я сам продолжаюсь».

1973

ПОД КУПОЛОМ И НА ЗЕМЛЕ

Г оду в сорок пятом я, тогда еще мальчишка, на вечере одного стихотворения

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература