Тактильные ощущения

Аякс в смешной стёганой куртке брёл по полю, обрамляющему Аппиеву дорогу. Судя по лукошку, собирал трюфели. А помогала ему совершенно запущенного вида дворняжка.

— А, Майер, ты всё-таки сумел это! — кажется, Аякс мне обрадовался.

— Сумел что? — я уже не совсем соображал, что произошло.

— Как что? Ты научился использовать свою силу! — Аякс взглянул на меня с гордостью учителя, взрастившего отличника.

— Я ничему не научился! Какая-то гадость перекинула меня сюда. Вот и всё! — Опять эти многосложные беседы. — Причём черти-откуда принесла!

— Никто тебя никуда не принёс! — Аякс даже расстроился. — Ты ни шагу не сделал! Ты просто научился использовать свой дар! Свой дар, ради которого ты существуешь! Ах, молодец! Ах, хороший!

Последнее он произнёс в адрес жучки. Она нашла что-то и яростно скребла землю передними лапами.

— Какой такой дар? — Ну о чём он? — Мой дар только пока ерундой называется.

— Ты сейчас там, где и был секунду назад. Но если есть граница тела, то есть ли граница души? — Аякс говорил, выковыривая из-под земли гриб. — Подержи, пожалуйста, лукошко, а то рассыплю трюфели. Ты хоть знаешь, сколько они стоят?

— Ты о чём?

— Неужели непонятно? Неужели ты можешь сказать, где кончается твоя душа и начинается душа другого человека?

— А почему стоит дорого? — не унимался я.

— Это я про грибы.

— А… Слушай, Аякс, что за дурацкая привычка говорить загадками? Объясни мне, наконец! Ну дай мне немного побыть тупым! — я действительно от всего этого устал.

— Я ничего не объясняю. Ты сам всё объясняешь. Так, как ты этого хочешь. И поступаешь только так, как ты этого хочешь. И вообще — меньше объясняй, больше чувствуй! Помоги. — Аякс опять всучил мне дурацкое лукошко, а сам, как сапёр, осторожно стал изымать найденное его жучкой.

На свет явилось нечто грязное и клубнеобразное.

— Посмотри, какой красавец, — гордо произнёс Аякс, показывая мне эту гадость.

— Это что, окаменевший кал птицы Рух? — съязвил я.

— Ты понюхай это, тогда не будешь говорить глупости! — Аякс, ничуть не обидевшись, подсунул этот комок к моему носу.

— Так воняет газ бытовой. Туда какую-то мерзость специально добавляют, — сделал я свой вывод. — Ты для этого собираешь?

— Такой гриб уйдёт за несколько тысяч в Штатах на аукционе, — Аякс совсем не реагировал на мой сарказм. — Так что ты хотел такое важное спросить? Спрашивай.

— Я? Хотел спросить? Да я… — и тут что-то щёлкнуло в голове.

— Скажи мне. Танильга? — точнее я и не мог сформулировать.

— Да, этого вопроса и следовало ожидать. Милая девочка. Умная. Очень образованная. Дитя своего… Ну если не народа, то… Ну… Она не такая, как вы все. Она всё-таки пришла с той стороны. И она первая из них, которая стала что-то понимать.

— Кто они? Объясни мне!

— Они другие. Ты правильно заметил — у них нет тактильных ощущений. Почти. И более того. Чувств у них нет. Это результат тысячелетий механистического развития цивилизации. Они не виноваты, они такие. Ну… Представь себе общество, существующее только ради высоких, в их понятии, идей? Идеи… Хотя это всё утрировано. А Танильга… Ты посеял в ней сомнения.

— Ну так что, мне её усыновить теперь? Почему меня так мучает эта девочка? Тем более, ты говоришь, что они ничего не чувствуют.

— Я не говорю такого. Они чувствуют боль, вернее, осознают её, и ещё многое другое чувствуют… Но… Не так, как ты… Да ты и сам понимаешь. У них нет чувственного восприятия мира. А Танильге ты можешь его дать.

— Вот только не надо мне такое тыкать! — мне очень не нравилась эта тема.

— Ты и сам понимаешь, что уже не можешь без этой девочки. Поэтому и психуешь. Успокойся. Она девочка в понимании её расы. А в твоём измерении…

— Что в моём измерении? — Да что он меня доводит нарочно?

— Ничего… Ты всё понял прекрасно — только ты в силах дать ей великий дар человека. Дар чувства.

— И ещё, — Аякс вдруг сделался серьёзным, — каждый человек к пониманию себя приходит по-разному. Одному поп нужен, другому сержант. А иногда человеку надо что-то вообразить. И он поймёт всё. И откроются все неведомые ему тайны собственной души.

— Что вообразить? — не понял я.

— В твоём случае всё просто. Я говорил раньше. Нет никакого шара. Есть только ты.

Серебристый шар продолжал парить между моими ладонями. Мои соратники заворожённо, как будто в каком-то мороке, наблюдали за мной. Почти не дыша. Шар начал слегка пульсировать и, раздвинув мои ладони, медленно поднялся в воздух. Он повис над нами, словно размышлял о чём-то своём, непостижимом, и потом детским воздушным шариком пошёл вверх. Через мгновение даже свечение в тумане было неразличимо.

— Ты чего в туман пялишься? — голос Сая вернул меня в реальность.

— Как чего? Ты сам только что на него пялился, — огрызнулся я.

— Слушай, у тебя горняшка? Снежная болезнь? Мы на секунду тут остановились, а ты в небо уставился. Там что — дают чего? — создавалось впечатление, что последние минуты мы были в разных местах.

— А щель, верёвка? — мне что привиделось? Я растерянно оглянулся на остальных.

— Брось, Майер, не подначивай! — это Митяй. — Какая верёвка?

— А шар? Серебряный шар! Тоже не было? Я его в руках держал.