Тактильные ощущения

— Александр Дмитриевич, может лучше в защищенной обстановке? Вы сами понимаете, квартира — не место для таких, важнейших разговоров, — естественно, тесть Чиркова не хотел, чтобы мы торчали дальше у него.

— Да-да, конечно, — вежливо и почтительно проговорил Новиков, — давайте проедем ко мне. Нет, не думайте. Ко мне домой. В силу особенности дел, которые я веду, моя квартира — под полной информационной защитой.

Потом долго прощались, пожимали руки и обещали заходить, если что. Чирков стоял в глубине и выразительно гримасничал, изображая прощание.

Мы спустились вниз по ступенькам подъезда, не став дожидаться древнего лифта. Новиков услужливо распахнул дверь парадного и проговорил:

— Вот, моя служебная «Волга», — показал он на машину, как две капли похожую на нашу.

Жизнь иногда делает нас привычными к необычному. Помню, когда я был школьником с аквариумом, мне удалось вывести мальков рыбки-петушка. Кормить их надо было инфузориями, которые разводились на опущенной в воду банановой корке. Во всем городе нашелся только один человек, у которого была банановая корка. Он держал её в трехлитровой банке и продавал порожденных этой коркой инфузорий. Стакан субстрата — рубль. А нынче— банановые корки валяются, где попало. Вот и теперь одна, незаметная в сумерках, заставила меня резко замахать руками в попытке сохранить равновесие. Наступил я на неё.

— Осторожней! — вскрикнул Новиков, твердо перехватив меня.

Ладонь в ладонь. Ладонью чужого. Пришедшего неизвестно откуда. Тем прикосновением, которого я боялся. И которого постоянно ждал.

— Сай, беги! — заорал я.

Новиков держал меня крепко, как плоскогубцами. Взревев мотором на старте, к дому из подворотни напротив вылетел чудовищный грузовик. Не притормаживая, он снес ударом в багажник «Волгу» и застыл на её месте. Совершенно неуместным звуком застучал крупнокалиберный пулемет где-то вверху. По трассерам было понятно, что пулемет стоял на крыше офисного строения, погруженного в темноту ввиду позднего времени. Очередь трассирующих пуль прошлась сначала чуть поодаль, потом ближе, разнося Новикова на куски. Жирный, не чета предыдущим, треугольник, скорее уже похожий на железнодорожную платформу, чем на те, что мне приходилось видеть раньше, угрожающе выплыл на темную улицу. Непринужденно сделал разворот в ту сторону, откуда только что стучал пулемет. Ещё на исходе поворота стало понятно, что вершина ЭТОГО треугольника разверзлась, испустив невидимый луч. Снесенные верхушки деревьев, вспыхнувшая летучая мышь — многозначительно говорили и о его присутствии, и о его мощи. Сохраняя скорость разворота, треугольник срезал верхний этаж дома, обратив его в ничто. Поднявшаяся пыль сделала видимым тонкий луч, исходивший от парящего аппарата. Сгорающие в луче пылинки указывали его зловещее перемещение.

«Похоже на лазер на СО2, — пронеслось в голове, — но мощность…»

Также неотвратимо летательный снаряд стал разворачиваться в нашу сторону. И здесь произошло уже нечто совершенно несуразное. Гулкое бормотание города за стеной жилых домов, обычно порождаемое машинами граждан, грузовиками, спешащими к вечным стройкам, трамваями и прочим железом, вдруг стало вспухать непривычной нотой. Прямо из-за разрушенного этажа дома угрожающе выплыл тяжелый боевой вертолет. Он висел черным силуэтом на фоне белесого городского неба. Вспыхнувшие на треугольнике прожекторы-фары предупредительно осветили машину. Мол — отвали. В неестественно белом свете прожекторов проступили даже мелкие детали вертолета. Особенно хорошо было видно, что ракетная подвеска обгорела от частого использования. Никакой парадной краски. Это говорило само за себя — «Я — не отваливаю». И черный шлем пилота внутри. И оператора огня — чуть выше. Я никогда не видел такую машину в бою. Да и без боя тоже… Только в кино. Тем более, когда она в один залп выкладывает все, что есть в запасе.

Сначала, как палец скелета, пошевелился пулемет, впереди под брюхом. Мне показалось, что я слышу, как скрипя скользит металл по металлу, хоть и смазанному циатимом. Как поворачиваются в направлении треугольника все шесть, в одной круговой упряжке, стволов этого орудия. Низкое буботание ротора вертолета, где-то на грани слуха прорезала тонкая нота верещания пулеметного электропривода. Пламя из стволов казалось скромным огнем зажигалки, поднесенной к нефтяной скважине. Сразу, без всякой паузы, разрывая ночь чудовищным воем, вырвались десятки ракет из подвески этого летающего чудовища. Треугольник, ещё не успевший развернуться вершиной со страшным лазером в сторону вертолета, окутался огненной сферой.

— На землю!!! — заорал в ухо Виктор.

Откуда он здесь?? Меня грубо швырнули. И вовремя. Автоматная очередь выбила песчаные фонтаны из облицовки парадного. Как раз там, где я стоял. Туда — в сторону скверика, непроницаемого ни для огней хилых коммунальных фонарей, ни для дрожащего пламени, охватившего уходящий в сторону от центра города треугольника. Только туда!