Тактика малых групп

Непонятно как, но не видя момент замаха и самого удара, обезьян уклонился, и тяжёлый меч ударил по прутьям решётки высекая искры. Этому клинку больше не суждено было подняться для нового взмаха. Левой лапой «орангутан» перехватил оба запястья рук, державшие меч — ладонь у него была поистине огромна, а правой нанёс удар по лицу воина. Когти зацепились за кожу. Мощный удар сорвал пол лица, этот своеобразный скальп, пролетев всю арену, повис на прутьях решётки. Кровоточащий кусок кожи с прожилками мышц и пустой глазницей. Потом «викинг» закричал, страшно и пронзительно, так кричат один раз, заглядывая в глаза смерти. Комок подкатил к горлу, меня вырвало прямо под ноги каким-то куском желчи. Когда я поднял глаза, всё уже было кончено. Миролюбиво угукая, обезьян вцепился зубами в горло умирающего, одновременно разрывая когтями его живот. А парень ещё жил. И тут меня скрутило по серьёзному. Рвота накатывала волнами, выворачивая наизнанку. В себя я пришёл уже на песке, рядом со входом в колизей. Как я выбрался с амфитеатра, причём прихватив доспехи и секиру, не помнил. Сплюнув последнюю желчь, откатился на чистый песок, разлёгся раскинув руки. Смотря на небо, попробовал успокоится и привести дыхание в порядок. Перед глазами стояла жуткая картина — скальп медленно сползающий по металлическим прутьям.

— Какой смешной, — повернув голову налево, я увидел смотрителя. Того, кто играл в камушки, а сейчас с любопытством поглядывал на меня.

— Бу-у-у-э-э-э, — только и смог ответить я в тот момент…

Слайд третий

— Опять к нам? — знакомый смотритель арены теперь играет в другую игру. Смысла которой я не понимаю.

— Да.

— Пакетик одолжить? — издевается. Что-то я уж не верю, что он НеПиСь, разве те умеют так глумиться?

— Справлюсь без него, — равнодушный вид, о него лучше всего разбиваются чужиеподколки.

— А у меня есть, — в доказательство он протягивает мне бумажный пакет, с надписью «АэрФранце». Сука!

— Благодарю, — как мне удаётся не сорваться, сам удивляюсь! Забираю пакет и сложив прячу за пояс. — Пригодится.

— Через пять минут? — его улыбка так и лучится ехидством.

— А ты хочешь сделать ставку через сколько меня вырвет опять?

— Было бы у кого — непременно! — а он не шут, случаем? Хотя… Как вспомню тот взгляд. Нет, не шут, просто издеваться любит.

— Пусти, — мне надоело, а он загораживает вход.

— Участвовать или смотреть? — мгновенно становится серьезным его лицо. Он как бы дает понять, что шутки шутками, но работа работой.

— Смотреть.

— Ну тогда на ещё пакетик, — «Сволочь!» — ору я в мыслях, но руки спокойно берут пакет и прячут его туда же…

Оставленное мной место пусто, и я сажусь на него. И всё равно, хоть я и сменил броню, вновь наведавшись к оружейнику, но и в этом более легком доспехе сидеть было не удобно. Снял и уложил его рядом. Поводил плечами, покрутил бедрами и решил оставить стёганный поддоспешник. Он не мешал сильно, а одевать его так же непросто, как и броню.

— Миланский? — оборачиваюсь на голос. И встречаю знакомое лицо почитателя Джа. Он разглядывает выбранный мной в арсенале доспех.

— Готический, — отрицательно качаю головой. — Разбираешься?

— Не-е. Так, в школе увлекался. Но по мне так чистый миланский.

— Я вот в траве не разбираюсь, хотя в школе и была ботаника. Но к тебе же не лезу!

— Мир, браза, — он разводит руки в стороны. И улыбается открытой и радушной улыбкой.

— Мир, — только ссор мне тут не хватало. Я даже не знаю где это «тут», вообще.

— А в чём отличие-то?

— Ты сюда меня донимать пришёл или на арену смотреть? — чувство злости, которое спровоцировал смотритель, готово вырваться из меня на этого растамана.

— Так перерыв на арене! — его изумление на мою злость настолько неподдельно, что из меня выходит вся злость испаряется, как её и не было.

— Отличий много. Но явное и заметное в том, что миланский гладкий. А этот…

А что тут говорить? Легче показать, что я собственно и делаю. Рёбра жёсткости, которых на моей броне великое множество, делают кирасу и прочие части доспеха как бы рельефными.

— Э-э! — почитатель Джа о чём-то задумался. — А что не максимилиановский? Он же лучше!

— Ты так уверен? — ненавижу спорить с профанами которые что-то где-то слышали и считают себя экспертами. И тут вроде бы именно такой случай.

— Готика — пятнадцатый век, а максимилиановский — шестнадцатый!

— Ты кури лучше меньше, — вот насколько у парня открытое лицо и богатая мимика. На него совсем невозможно разозлиться по настоящему. Другой на его месте уже послан был по пешему маршруту давно.

Но всё равно, делать было и правда нечего. И я прочёл небольшую лекцию. На тему различия различных видов брони. Хотя, по сути, главным для меня в выборе было только одно. Готика была золотой серединой между защищенностью и подвижностью. Да и для моего роста она была лучше, более надёжно прикрывая от ударов снизу, нежели аналоги или что-то близкое. Да и советы оружейника я не стал игнорировать, чем-то этот единственный из всех смотритель мне нравился и располагал к себе.

Я уже заканчивал свою импровизированную лекцию, как арена выпустила нового бойца.