Таксидермист

– Думаю, да. И будем надеяться, что и полиция вас больше не побеспокоит. Далее. Я не хотел бы лезть в ваши семейные дела, но участие во всем этом вашего брата нисколько вам не помогает. Мне кажется, он поступает непредусмотрительно, ведя с этими довольно неприятными типами дела. Мой совет вам будет – избегать его, по крайней мере, пока он не бросит это дело.

– Именно. – Я с воодушевлением закивал и глянул на Энджи. – Он всегда доставлял неприятности.

Мы по очереди пожали Роджеру руку (Отто его обнял) и отбыли ободренными.

– Хорошо. Нет Ке-ге-бе? Э?

– Точно, Отто.

Я поглядел на Энджи, и мне показалось, что на какой-то миг она готова бросить эту загадку неразгаданной.

– Может, полиция и разберется во всем, – усмехнулась она. – То есть эти ретристы ведь обязательно еще раз покажут себя и попадутся, верно?

– Конечно. – Я пожал плечами. – А это было вроде как все равно приключение – как мы проникли в Церковь Джайва, а?

– А! Гарф, Ян-жи, надо пойти ланч, э? Пра-здра-вать, да?

– Неплохая мысль, Отто.

Я хлопнул его по плечу. И мы отправились в заведение на 22-й улице на пиво с горой луковых колечек в кляре.

Глава 19

Прошло два дня, и все было хорошо. Дела с киношниками в Бруклине закончились, но тут же после этого я продал бизонью голову (из спальни) и воловьи рога в новый бар, открывшийся на месте «Колючей проволоки». Прежнее заведение лишили лицензии за продажу горячительного несовершеннолетним, а новое вроде бы хотело сохранить ковбойскую тематику, и, пожалуй, гуртовать ту же публику, которая опять станет гадить на мое крыльцо. На новой вывеске было написано «Бычьи яйца».

Снова позвонил Стюарт Шарп – мне надо было все-таки съездить в Нью-Хоуп поглядеть на гигантского долгоносика. Я получил заказ от Научного музея округа Нассау подыскать змей для диорамы, и мне пришлось звонить своим людям на юго-западе. С американскими гремучниками и ямкоголовыми змеями все было на мази, но раздобыть молочную змею и кораллового аспида, хоть обычного, хоть арлекинового, оказалось не так просто. В музее хотели именно пару: молочную и аспида, потому что они очень похожи с виду, но только коралловый аспид ядовит. Одна из придурей естественного отбора, как бабочки монарх и вице-король – из таких получаются отличные наглядные пособия. Две змеи как правило одинаковой длины – под тридцать дюймов – и обе покрыты желтыми, красными и черными полосками в разных комбинациях. Но различить их нетрудно. Кому-то легче прибегнуть к мнемоническим приемам вроде «Желтый на красном – жалит насмерть». Или «Хвост в три краски – проходи без опаски». Я, однако, никогда не испытывал с этим трудностей, узнавая кораллового аспида в той змее, у которой черный нос. «Черный = смерть». (Кстати, у молочной змеи нос красный. «Пьянчуга ползет – меня смех берет».)

Лорна Эллисон, моя девушка по змеям из Феникса, назвала мне с полдюжины имен, и я принялся искать мертвых змей, которых мог бы набить. Пит Дурбан, мой знакомец из Национальной службы рыбного и охотничьего хозяйства, коллекционирует ядовитых тварей, и у него есть парочка коралловых аспидов, но я сильно сомневался, что он позволит мне превратить одного из своих драгоценных питомцев в чучело. Наконец, я стал обзванивать агентов Службы отлова бездомных животных округа Дэйд во Флориде и спрашивать, не сообщают ли им о бродячих коралловых аспидах. Ни шиша, только заколебавшие аллигаторы, потерявшийся гребнистый крокодил и пара-тройка питбулей. Сообщений о змеях не поступало с тех пор, как один удав задушил свою хозяйку, карнавальную танцовщицу на отдыхе по имени Шина – женщина-змея. На втором месте по количеству покусанных коралловыми аспидами стоит Техас, и я уже собирался звонить в Сан-Антонио, в приют для животных, когда зажужжал домофон на парадной двери.

Как вы могли понять, жизнь в нашем доме вернулась к норме, и я был этому рад. Я обуздал свои слабости и готов был напрочь и без сожалений забыть о генерале Бухере и его друзьях. Даже безнадежно ностальгирующего торговца вроде меня можно привести в чувство, запугав мертвой женщиной на крыльце и братом, изметеленным, как боксерская груша.

Домофон зажужжал снова. Было около десяти утра. Энджи была на «Ярмарке ремесел» – покупала кустарные детальки для своих серег и фильеры, что само по себе не могло затянуться надолго, если только они насмерть не заболтаются с продавщицей Кейт. Отто ушел за униформой – он устроился продавать хот-доги на вокзале Гранд-Сентрал.

– Жынщины, мильон жынщин, Гарф! Работа бежа, очень сильно спешка, быстро ходи, э? Жынщины быстро ноги: очень красив, э? – Я думаю, каталог «Секрета Виктории» вызвал бы у Отто оргазмическую кому.

День был солнечный, но прохладный и ветреный, как лучшие октябрьские дни. А худшие – дождливые, холодные осенние, когда май становится для тебя светом в конце зимнего тоннеля. У большинства американцев лежат тыквы на крыльце, на задних дворах горят кучи листьев, а на уме – День благодарения.

– Кто там? – завопил я в домофон.

– Откройте! Скорее! – протрещал динамик.

Ого, Свидетели Иеговы – такие напористые.

– Кто вы?