Такса миссис Хадсон

Мы с Холмсом были вдвоем, доктор Ватсон, к сожалению, не смог составить нам компанию — навещал своих больных. У садовой калитки нас встретил инспектор Лейстрейд — худощавый, нервный, с тонким, острым, подвижным лицом. По желтой кирпичной дорожке мы подошли к дому — невысокому белому строению с красной черепичной крышей. На крыльце нас встретил старый слуга Уинстон Фирби: седой, медлительный, сутулый, с выцветшими, потухшими глазами. Его бледное морщинистое лицо было обрамлено пышными белыми бакенбардами, которыми он, очевидно, очень гордился. Одет Фирби был в парадную ярко-зеленую ливрею, правда, изрядно поношенную.

— Мистер Стоун ждет вас, джентльмены, — скучным, бесцветным голосом произнес старый слуга и впустил нас в особняк.

На секунду взгляд его пустых, блеклых глаз задержался на мне: очевидно, он решал, можно ли впускать в дом собаку. Шерлок Холмс показал на меня:

— Это полицейская такса, она нужна нам для расследования.

Лестрейд тоже кивнул, подтверждая эти слова, и меня пропустили. По скрипучей деревянной лестнице, устланной истоптанной и местами даже рваной ковровой дорожкой, мы поднялись на второй этаж, в кабинет хозяина. У окна за массивным письменным столом сидел мистер Стоун — в пестром восточном халате (впрочем, тоже далеко не новом) и в мягких домашних туфлях.

Он поднялся, приветствуя нас, но это была лишь дань вежливости. Вряд ли мистер Стоун был рад нам… Его маленькие острые глазки смотрели на нас пристально, настороженно и, пожалуй, с большим недоверием. Старый джентльмен, похоже, совсем не любил гостей, особенно из полиции. Глубокие вертикальные складки возле губ и выдвинутый вперед подбородок выдавали в нем человека упрямого, твердого характера, волевого, верного своим принципам, раз и навсегда заведенным в далекой юности.

Инспектор Лестрейд представил Шерлока Холмса как своего коллегу, а я удостоилась чести именоваться полицейской таксой. Мистер Стоун чуть пожевал тонкими, сухими губами и произнес скрипучим старческим голосом:

— Я уже рассказал инспектору Лестрейду все, что знаю. Что еще вы хотите услышать, мистер Холмс?

— Мне нужно осмотреть ваш кабинет, — ответил Шерлок, — и поговорить с прислугой.

— Хорошо, — кивнул мистер Стоун, — можете разговаривать прямо здесь, в кабинете, я не стану вам мешать. Пойду пока прогуляюсь.

— Отлично, — улыбнулся Холмс, — начнем, пожалуй, с Фирби.

— С Уинстона? — удивился хозяин дома. — Он служит у меня очень давно, как и Джейкоб Мортимер, садовник, и, мне кажется, они — последние, кого можно заподозрить в краже. Боюсь, вы попусту потратите свое время, мистер Холмс, ничего нового не узнаете. Впрочем, чего еще можно ожидать от наших полицейских! Только делают вид, что что-то расследуют, а на самом же деле… Я бы на вашем месте, мистер Холмс, начал с Сары. Во-первых, она служит у меня совсем недавно, всего полгода, во-вторых, как мне позавчера стало известно, она очень нуждается в деньгах — на свадьбу, а в-третьих, что самое главное…

— Мистер Стоун! — решительно перебил пожилого джентльмена Холмс. — Позвольте мне самому решать, с кем и в какой последовательности разговаривать. И как вообще вести расследование.

Хозяин дома недовольно скривился, его худое лицо стало злым и неприятным. Но он ничего не сказал — просто молча вышел из кабинета. Лестрейд задумчиво посмотрел ему вслед: очевидно, ему очень не понравилась столь низкая оценка работы лондонской полиции. Что делать, у каждого человека — свое мнение. И не всегда оно объективное.

— Ладно, — бодрым голосом произнес Шерлок, — за работу! Осмотрим сначала место преступления.

С этими словами он подошел к окну и стал тщательно изучать подоконник — рассматривая его через большую лупу. Затем высунулся из окна и подергал за стебли плюща, украшавшего стену, как бы проверяя их на прочность. После чего, сильно перегнувшись (чуть не вывалился из окна), долго изучал стену дома и блеклую растительность внизу. Но трава, к сожалению, была жесткая и сухая — из-за ужасной жары, стоявшей последние три недели, никаких следов на ней, разумеется, не осталось. А если бы даже и были, то их давно затоптали наши доблестные полицейские, ведущие расследование. Из чистого усердия, конечно же.

Потом Шерлок попросил позвать Уинстона Фирби. Тот неспешно, с хрипом и сильной одышкой поднялся к нам на второй этаж, прошаркал к письменному столу, за которым сидел Холмс, и медленно опустился на стул. Большие, бледные руки со старческими вздувшимися венами он привычно сложил на коленях, а бесцветные глаза скосил куда-то в сторону — видимо, чувствовал себя не в своей тарелке. На вопросы он отвечал далеко не сразу: сначала долго думал, подбирая нужные слова, шевелил губами и лишь потом произносил что-то своим тихим голосом, лишенным эмоций.