Такой же предатель, как мы

За дверью — плохо освещенная лестница, ведущая вниз. Дима по-прежнему идет первым, но ситуация внезапно меняется, когда Люк наносит сокрушительный удар ноутбуком и Задумчивый Труп, не успев и пикнуть, с шумом катится по лестнице, чуть не сбивая Ники с ног. Дима без промедления хватает ненавистного белобрысого предателя за горло — именно так, как он мечтал, по словам Перри, расправиться с мужем покойной матери Наташи.

Продолжая держать охранника за глотку, Дима бьет его недоумевающей физиономией о ближайшую стену — раз, другой, и обмякшая гора мускулов без единого звука падает на пол, к Диминым ногам. Тот изо всех сил пинает охранника — сначала в пах, потом в висок — своими неудобными итальянскими мокасинами.

Все это происходит неторопливо и вполне естественно, с точки зрения Люка, хотя и несколько непоследовательно. Он чувствует странное, близкое к экстазу, облегчение. Схватить ноутбук обеими руками, вознести его над головой и опустить с размаху, точно топор палача, на голову Задумчивого Трупа, который так кстати валяется парой ступенек ниже, — своего рода компенсация за все мелкие унижения, выпадавшие на долю Люка в течение последних сорока лет. За детство под пятой сурового отца-солдафона, за годы, проведенные в ненавистных частных школах, за женщин, с которыми он спал и сожалел об этом, за колумбийские джунгли, ставшие его тюрьмой, за дипломатическое гетто в Боготе, где он пал жертвой самого нелепого из своих грехов…

Несомненно, это была и месть Обри Лонгригу, предавшему доверие Организации, — мысль безумная, но именно она направляла его карающую руку, поскольку Люк, как и Гектор, любил свою работу. Организация была ему отцом, матерью и каким-никаким, а все же Богом, хотя пути ее порой бывали неисповедимы.

Если хорошенько подумать, то примерно такие же чувства, наверное, испытывал Дима к своему драгоценному воровскому братству.

Тишина. Никто не кричит, как ни странно. Два тела скорчились у подножия лестницы, друг на друге, как бы бросая вызов воровскому кодексу, отрицающему гомосексуализм. Дима продолжает пинать Ники, который лежит снизу. Задумчивый Труп открывает и закрывает рот, точно выброшенная на берег рыба. Развернувшись на каблуках, Люк осторожно поднимается по лестнице, запирает дверь, прячет ключ в карман и возвращается к безмятежной сцене внизу.

Схватив Диму за плечо — тот отвешивает Ники последний пинок, прежде чем отойти, — Люк тянет его за собой мимо уборных и вверх по другой лесенке. Они пересекают пустой коридор и оказываются перед железной дверью с надписью «Аварийный выход». Ключ не нужен — в стену вмонтирована зеленая жестяная коробка со стеклянной панелью и красной кнопкой, которую следует нажать в случае пожара, наводнения или теракта.

В течение последних восемнадцати часов Люк пристально изучал эту зеленую коробочку и заодно не поленился обсудить с Олли наиболее вероятные ее свойства. Олли предложил заранее раскрутить винты, прикреплявшие стеклянную панель к коробочке, и разрезать зловещего вида провод в красной обмотке, который уходил куда-то в недра отеля, видимо соединяя кнопку тревоги с центральной системой сигнализации. Оба рассчитывали, что это позволит открыть дверь, не спровоцировав повального бегства.

Сняв левой рукой стеклянную панель, Люк пытается нажать красную кнопку правой и обнаруживает, что кисть ему не повинуется. Тогда он жмет кнопку левой, и дверь, с чисто швейцарской аккуратностью, распахивается, именно так, как предсказывал Олли. За ней их ждет улица и приветливый солнечный день.

Люк пропускает Диму вперед. То ли из вежливости, то ли из желания выглядеть почтенным бернским гражданином он медлит, прежде чем закрыть за собой дверь и убедиться, вознося мысленную хвалу Олли, что в отеле и впрямь не слышится сигнала к массовой эвакуации.

В пятидесяти метрах от них, через дорогу, находится подземная парковка под странным названием «Казино». На первом ярусе, почти у самого выхода, стоит взятый напрокат «БМВ». В онемевшей правой руке Люк сжимает электронный ключ, который позволяет отпереть дверцу машины на расстоянии.

— Господи, Дик, я тебя люблю, слышишь? — шепчет запыхавшийся Дима.

Бесчувственной рукой Люк роется в кармане в поисках мобильника, кое-как его вытаскивает и указательным пальцем левой тычет в кнопку быстрого набора, вызывая Олли.

— Пора, — произносит он величественно и спокойно.

Фургон катится по крутому спуску, и Олли предупреждает пассажиров, что «паровоз тронулся». После ожидания на стоянке они поднялись по извилистой дороге на холм, услышали коровьи колокольчики и почуяли запах сена. Фургон остановился, повернулся, дал задний ход; теперь они снова ждали. Олли поднял задний борт — медленно, чтобы не шуметь, — постепенно появившись перед глазами Перри и Гейл, от ботинок до черной широкополой шляпы.