Такой же предатель, как мы

«Если вдруг увидите человека, смахивающего на кого-то из нас, — это мираж», — предупредил вчера вечером Гектор.

Паника. У Перри екнуло в груди. Господи, где Гейл? Борясь с накатившей тошнотой, Перри оглянулся и обнаружил Гейл в центре комнаты — она болтала с Джайлсом, Попхэмом и дель Оро. Не теряй хладнокровия и оставайся на виду, мысленно воззвал к ней Перри. Тихонько, спокойно, не переигрывай. Дель Оро тем временем спрашивал у Попхэма, не слишком ли рано для шампанского, а тот отвечал: «Смотря какого года урожай». Окружающие расхохотались, и Гейл — громче всех. Готовый ринуться ей на помощь, Перри услышал хорошо знакомый рык: «Профессор, твою мать!» — и развернулся к выходу. По ступенькам поднимались три зонтика.

Под центральным — Дима с теннисной сумкой от «Гуччи».

Справа и слева — Ники и его напарник, которого Гейл окрестила Задумчивым Трупом.

Дима закрыл зонтик, сунул его Ники и в одиночестве прошел в дверь.

— Видите дождь? — воинственно спросил он, обращаясь ко всем присутствующим. — Видите небо? Десять минут, и будет солнце! — И лично к Перри: — Ты бы переоделся, Профессор! Или мне, блин, тебя по корту в костюме гонять?!

Вялый смех. Акт второй вчерашнего феерического спектакля.

Перри и Дима с сумками в руках спускаются по темной деревянной лестнице. Дима — член клуба — идет первым. Влажный воздух пахнет раздевалкой — хвойным освежителем, пропотевшей одеждой.

— Ракетки у меня, Профессор, — рокочет Дима.

— Прекрасно! — отвечает Перри, тоже во всю глотку.

— Шесть штук! От засранца Эмилио. Играет хреново, но ракетки у него что надо.

— Значит, шесть из тридцати.

— Ты меня понял, Профессор. В точку!

Дима говорит: идем вниз. Ему нет нужды знать, что Люк уже все разведал. Стоя внизу лестницы, Перри оглядывается через плечо. Ни Ники, ни Задумчивого Трупа, ни Эмилио — никого. Они входят в мрачную раздевалку без окон, с деревянными панелями на стенах, в шведском стиле. Экономичное освещение. Сквозь матовые стекла видно, что в душе моются два старика. На одной деревянной двери написано «Туалет», на двух других — «Массаж». На дверных ручках висят таблички «Занято». Постучитесь в правую дверь, но только когда он будет готов. Повторите, пожалуйста, инструкции.

— Хорошо вчера погулял, Профессор? — спрашивает Дима, скидывая с себя костюм.

— Прекрасно. А ты?

— Хреново.

Перри бросает сумку на скамью и начинает переодеваться. Дима, в чем мать родила, стоит к нему спиной. От шеи до ягодиц (включительно) он сплошь покрыт синими татуировками. По центру спины — девушка в купальнике сороковых годов отбивается от рычащих чудищ. Ногами она обвивает дерево, корни которого скрываются между ягодиц, а ветви расползаются по лопаткам.

— Пойду отолью, — объявляет Дима.

— Ради бога, — шутливо говорит Перри.

Дима запирает за собой дверь туалета и через несколько мгновений появляется, держа в руке нечто продолговатое. Это завязанный узелком презерватив, в котором лежит флешка. Если смотреть на Диму спереди, у него тело Минотавра, до пупка поросшее густыми черными волосами. Гениталии, как и следовало ожидать, огромные. Он споласкивает презерватив под краном, разрезает ножницами и сует Перри — «выброси». Тот кладет кусочки в карман пиджака и немедленно представляет, как спустя год Гейл обнаруживает разрезанный презерватив и спрашивает: «И когда будет ребенок?»

Со скоростью молнии, словно в тюремной камере, Дима надевает бандаж на мошонку и длинные синие шорты, сует флешку в правый карман, натягивает футболку с длинными рукавами, носки, кроссовки. Процесс занимает всего несколько секунд. Открывается дверь душевой кабинки. Появляется пожилой толстяк, с полотенцем вокруг талии.

— Bonjour tout le monde![13]

Бонжур.

Толстяк открывает шкафчик, сбрасывает полотенце, достает вешалку. Открывается вторая душевая кабинка, выходит второй старичок.

— Quelle horreur, la piule![14] — жалуется он.

Перри вполне согласен. Дождь действительно ужасный. Он энергично стучит в правую дверь с надписью «Массаж». Три коротких, но громких стука. Дима стоит позади.

— C’est occupé,[15] — предупреждает первый старик.

— Pour mol, alors,[16] — отвечает Перри.

— Lundi, c’est tout fermé,[17] — говорит второй.

Дверь открывается, и они проскакивают внутрь. Олли запирает и одобрительно похлопывает Перри по плечу. Он снял сережку и зачесал волосы назад. На нем белый врачебный халат. Как будто снял одну личину и надел другую. Белый халат Гектора небрежно распахнут. Он — главный массажист.