Такой я была

– Да, – отвечает детектив. Но выражение ее лица не меняется: она смотрит на меня все так же невозмутимо. – И это ужасно. Но это не освобождает его от ответственности. Это не оправдание.

Мое сердце переполняют чувства – все знакомые мне чувства разом. Ведь она права. Это не оправдание. И не освобождает от ответственности ни его, ни меня. Я киваю.

– Не стану врать, Иден, – говорит Дориан, – тебе будет нелегко. Но обещаю, все будет хорошо.

«Все будет хорошо» – обычно так говорят, когда нечего больше сказать, и оттого эти слова кажутся бессмысленной, общей фразой. Но в ее устах они звучат как глубочайшая истина за всю историю человечества.

На улице уже смеркается. Наступает вечер. Я еле нахожу навес в бело-зеленую полоску. Начинаю спускаться по лестнице, но останавливаюсь и сажусь на ступени. Вдыхаю холодный воздух. Даже дышится как-то по-новому.

Я достаю телефон и набираю номер, который помню наизусть уже много лет. Слушаю длинные гудки.

– Алло? – мне отвечает усталый голос миссис Армстронг.

– Миссис Армстронг, здравствуйте. Это Иди. Аманда дома?

– Дорогая, вряд ли она захочет подойти. Подожди… минутку. – Женщина зажимает трубку рукой и что-то говорит. Что-то происходит там, на другом конце провода. Я слышу треск и движение. Проходит время.

– Привет, – наконец слышу я ее тихий голос. Это Аманда. – Извини, я поднималась к себе. – И я вдруг узнаю ту девочку, которой она была когда-то.

– Привет, – отвечаю я и не знаю, что еще сказать.

– Я должна была рассказать, – вырывается у нее. Она не намерена тратить время на пустую болтовню. – Я не могла не рассказать.

– Аманда, мне так жаль.

– И мне. Прости меня… за все… ты даже не знаешь, сколько всего я натворила, Иди, – признается она.

– Как ты узнала? – спрашиваю я.

– Я сразу поняла. Еще тогда, в школе. Просто почувствовала… не знаю почему.

– Он правда сказал тебе, что я переспала с ним?

Аманда долго молчит, а потом говорит:

– Знаешь, когда мы были маленькими, я во всем хотела походить на тебя. Ты, наверное, об этом не догадывалась. Но он знал. Он заставил меня поверить, что это нормально. Что в этом ничего такого нет. Что если ты это сделала, если ты захотела, то в этом нет ничего плохого. – Ее голос срывается: она держится, чтобы не заплакать. – И знаешь, что хуже всего? Я верила ему. То, что он рассказал про тебя, – я всему верила. До того дня в школе.

– Аманда, клянусь, я ничего не знала.

– Я тебя ненавидела. Больше всего на свете. Надо было его ненавидеть, а я возненавидела тебя. Не знаю, почему. Совсем я запуталась, да? – Она смеется сквозь слезы.

– Да. Все мы запутались, – соглашаюсь я. – Но думаю, теперь все наладится.

– А как же еще, – говорит она.

– Обязательно наладится.

Я прохожу два квартала, и воздух кажется другим. Тротуар под ногами, весь мир, все вокруг воспринимается иначе.

Я толкаю тяжелую деревянную дверь, и в нос ударяет запах пива и сигаретного дыма. Я сразу вижу Кейлина: он сидит в конце стойки с побитым, измученным видом, сжимая стакан дрожащей рукой.

– Эй, эй, ты! Да, ты, девочка! – окликает меня бармен. – Удостоверение личности.

– Я за братом – вот он! – кричу я и показываю на Кейлина.

Бармен подходит к Кейлину и дважды щелкает пальцами по полированной деревянной стойке. Кейлин медленно поднимает голову.

– Тебе пора, приятель, – бармен кивает в мою сторону.

Кейлин поворачивается, встает, слегка покачнувшись, и медленно тянется за бумажником.

– Иди, я же сказал, что сам приду за тобой. – Он подталкивает меня к выходу.

– Это совсем рядом. И мне хотелось прогуляться.

– Не нравится мне, что ты заходишь в такие места, – ворчит брат.

Мы молча идем к стоянке. Кейлин еле на ногах стоит.

– Наверное, лучше мне сесть за руль, как считаешь?

– Держи. – И брат бросает мне ключи.

Я подстраиваю сиденье под себя, поправляю зеркало заднего вида и решаю закурить. Хватит уже секретов. Сначала Кейлин по привычке смотрит на меня с укоризной, как будто собирается отчитать младшую сестренку, но потом отворачивается и спрашивает:

– Я стрельну у тебя одну?

Я улыбаюсь про себя, отдаю ему свою сигарету и закуриваю новую.

Он пытается улыбнуться. Мы едем домой и молча курим.

Я паркуюсь на улице.

– Иди, подожди, – окликает меня Кейлин, когда я открываю дверь.

– Что?

Он смущенно пожимает плечами, качает головой и открывает рот, но заговаривает не сразу.

– Не знаю. Прости меня. Я так виноват, Иди. – Брат смотрит мне в глаза. – Ты моя сестра. И я люблю тебя. Это все. Не знаю, что еще сказать.

А мне больше ничего и не нужно.

– Побудешь со мной, когда я буду рассказывать маме с папой?

– Да, – кивает он.