Такого не было даже в Афгане

И ещё, как нам говорили, во время Второй мировой войны в Лубанго был санаторий для фашистских лётчиков, асов Люфтваффе. Вот такой интересный факт.

— Где эти лётчики воевали?

— Не знаю, где они воевали, их туда отправляли отдыхать, вероятно, из корпуса Роммеля. Поскольку Португалия была хотя и нейтральной, но фашистской страной, потому что Салазар там правил, как Франко в Испании. Во всяком случае, они предоставляли свои территории, свои базы и так далее, и фашистские асы там отдыхали. Поэтому Лубанго был даже тогда, когда мы туда приехали, а прошло уже 11 лет после объявления независимости, ещё довольно чистенький городок. Конечно, там было уже не то, что когда-то при португальцах, но были видны следы бывшей нормальной приличной жизни.

Как нам рассказывали, при португальцах там асфальт и тротуар мыли щётками с мылом. Причём, ангольцы допускались с пяти до шести утра: прибраться в городе, почистить, подмести тротуары с асфальтом, после чего им предписывалось покинуть город.

Вообще при португальцах это было место отдыха тех же португальцев и туристов из разных европейских стран. Я просто хочу остановиться на таком моменте: португальцы свои колонии использовали, в основном, для собственного удовольствия. То есть, в отличие от Англии, Франции, Испании, Бельгии и прочих, они развивали в своих колониях, в основном, только добывающую и обрабатывающую промышленность, а страну для своего собственного «кайфа» оставляли.

Например, живет португалец на фазенде (поместье) где-нибудь в глубине страны. Надоело ему летать на вертолёте, он взял и через джунгли проложил дорогу. Запросто. Сколько я такого видел в Анголе…

Я говорю: португальцы строили страну для кайфа, для своего собственного удовольствия, чтобы именно отдыхать. И должен заметить, что в отличие от всех других колоний (мне это говорили сами ангольцы) особой злобы против своих бывших колонизаторов не было, нет и сейчас. Хотя, конечно, были и перехлесты — это исторический факт, что немало португальцев было вырезано в Анголе (в Мозамбике — не очень много). Но особо резких выступлений не было. Потому что португальцы вели «политику кнута и пряника».

То есть, они «прикармливали» население политикой «ассимиляду». Если анголец «забывал» свой родной язык и своё племя, и соглашался стать гражданином Португалии — его посылали учиться, даже в Португалию, после чего он должен был поддерживать политику Португалии в собственной стране. Из таких «ассимилядуш» вышли и первый президент Анголы Агостиньо Нето, и нынешний президент Жозе Эдуарду Душ Сантуш…

…И вот мы прибыли в Лубанго, с нами был еще Володя Корольков, наш сокурсник (он потом поехал служить во 2-ю бригаду в Кахаму).

Нас встретил советник начальника политотдела округа. Совершенно уникальная фигура — про него можно рассказывать и рассказывать — мы его называли «из славной когорты стотысячников». Поскольку за три года и четыре месяца пребывания в Анголе он с женой заработал больше ста тысяч чеков. Причём, сам вместе с женой умудрялся жить в месяц на пять долларов. Ездил по ангольским складам, собирал там вонючую рыбу, консервы различные, в общем, кормился с этих складов.

И вот этот замполит — полковник старенький — усадил нас и начал с нами «проводить политзанятия»: куда мы попали, и что нам можно здесь, а чего нельзя.

Прежде всего, наставлял он нас, опасайтесь, конечно, болезней. Понятное дело, здесь война, обстановка напряжённая, но это ещё как-то можно терпеть, но вот малярия — это да. Малярия, амёбная дизентерия, гепатиты и чего только нет. Но, правда, мы всё это слышали ещё в Луанде. Профилактика, говорил совершенно конкретно: делагил, пейте его по системе. Вот до этого, месяца за два, увезли нашего советника с церебральной малярией (мозговой малярией). Это ужасная вещь, как в том анекдоте, — или умирают, или дураками становятся. Это, действительно, был реальный факт, церебральная малярия — страшная, конечно, болезнь.

— Опять же отношения с женщинами — сразу за это в 24 часа высылают в Союз. Но это ещё ладно — если вы, не дай Бог, здесь что-нибудь подцепите — то это будет уже, конечно, вам же хуже.

И это действительно так и было, потому что за некоторое время до нашего приезда увезли двух наших — один советник, подполковник, а другой — солдат срочной службы. У них разнесло мошонку. С женщинами общались местными и подцепили «гонконгскую розу», как её называют. Совершенно непонятно, что за сочетание болезней — потому что в госпиталях и в Лубанго, и в Луанде — делали-делали им анализы, ничего не могли понять (то показания гонореи, то они исчезают и появляются показатели сифилиса и других венерических заболеваний). И так их и отправили. Дальнейшую судьбу их я, к сожалению, не знаю.

Таким образом, он говорил про реальные, в общем-то, вещи. Проще говоря: ведите себя прилично, «матом не ругайтесь, в постели не курите, и дорогу переходите только на зелёный свет». Иными словами, мозги он нам «пылесосил» больше двух часов. Мы там, можно сказать, и вспотели и высохли по несколько раз.