Таких щадить нельзя

Иван Федорович подхватил сына на руки и критическим взором оглядел его покрытые заживающими царапинами руки и ноги. Свежих царапин не обнаружилось, синяков на сияющей от радости рожице тоже не было, и отец сделал вывод, что день прошел без особых происшествий.

— Под краном купался? — спросил он сына.

- Купался, — кивнул Петька, — два раза. — И, помолчав, с сожалением добавил: — Еще один раз остался.

- Да, — подтвердил полковник. — Как договорились. Не больше трех раз в день, — Потом, поглядев на небо, определил: — Солнце садится. Познакомься, сынок, с моими друзьями и беги купаться последний раз.

- Твоя друзья?! — недоверчиво оглядел Игоря и Тимура спущенный с рук Петька. — Мальчишки, как я, только большие.

- А разве мы с тобою не друзья? — улыбаясь, спросил сына Иван Федорович.

- Ого! Еще какие, — согласился Петька и, побежденный этим доводом, по очереди протянул руку Тимуру и Игорю.

- Петр Иванович Голубкин, — стараясь говорить низким голосом, отрекомендовался он. — Из средней группы сорок второго детского сада.

- Очень приятно познакомиться! — так же по очереди заверили Петьку Игорь и Тимур, а Света, придя в восторг от самостоятельности малыша, расцеловала его в обе щеки, чем вызвала бурный протест пятилетнего Петра Ивановича.

- А ну, быстро купаться, — прервал Иван Федорович назревавший конфликт. — Да разотрись крепче после купания.

Петька умчался.

- По-спартански воспитываете? — спросил Тимур.

- Не хочу, чтобы из моего сына вырос хлюпик, вроде вашего Костюнчика.

В винограднике под густым зеленым потолком листвы стоял круглый стол с угощением. Настенька, вернее, Настасья Кирилловна, развернулась вовсю. Одного варенья стояло четыре сорта, лежали различные пироги, пирожки, булочки, и среди всех этих яств пыхтел и отфыркивался паром пузатый медный самовар.

Усадив мужа и его гостей, Настасья Кирилловна наполнила стаканы чаем, но сразу же вынуждена была передать свои обязанности хозяйки Ивану Федоровичу. Возвращение Петьки после купания потребовало ее присутствия в доме.

- Трудно вашей жене одной с ребенком и по хозяйству, — тоном опытного человека посочувствовал Игорь.

Иван Федорович, лукаво взглянув на юношу, возразил:

- Почему одной? У нас целый коллектив. По кулинарии ей дочка помогает, десятиклассница. Сейчас она в школе. А что потяжелее, делает Леша, старший наш, ну и я, конечно, Петька пока еще не в счет. Да что это я? Пусть уж у самовара похозяйствует Света, пока Настенька не освободится. Не возражаете?

Света пересела к самовару.

- Только давайте не чиниться, — пригласил Иван Федорович, все еще державшихся связанно ребят. — Учтите, что все поставленное на стол должно быть съедено без остатка, а наоборот, с добавкой.

Некоторое время проголодавшиеся ребята, воспользовавшись приглашением Ивана Федоровича, уничтожали поставленные на стол угощения. После уроков они, торопясь увидеть полковника, не успели заглянуть домой и поэтому не могли пожаловаться на отсутствие аппетита.

- Иван Федорович, — первой нарушила молчание Света, — что вам известно о Грише Молчанове?

- Очень немного. Рана для жизни не опасна. Врачи ручаются, что через месяц-полтора мальчик вернется в школу. А вы разве у него не были?

- Были, — ответил Тимур. — Плохо с Гришкой. Тяжело ему.

- Плачет?

- Не плачет, но тяжело.

- От класса отстать боится, — подсказала Света.

- Ну, это дело поправимое.

- Правильно, — подтвердил Игорь. — Мы уже с ним договорились: как только врачи разрешат, будем ходить в больницу и помогать Гришке по всем предметам. Не отстанет. Только вот дома у него…

- А что у него дома?

- Света с его матерью говорила, — уклонился Игорь. — Расскажи, Света.

- Понимаете, Иван Федорович, — заговорила Света. — У Гриши отец на фронте погиб. Отчим — пьяница попался. Так вот, когда Гришу ранили, он в тот же день уехал куда-то. Сбежал.

- Это мы знаем, — подтвердил полковник.

- Иван Федорович, — перебил разговор Игорь, — а почему вы его не арестовали?

- Видите ли, ребята, — объяснил полковник, — Елизар Марфушин плохой, гаденький человек. Но за это у нас в тюрьму не сажают.

- Жаль, — вырвалось у Тимура.

- Таких надо перевоспитывать, — улыбнулся горячности юноши полковник. — Ведь никакого уголовного преступления он не совершил.

- Ну знаете, Иван Федорович, — возмутилась Света, — жить так, как жил он, уже преступление. Соседи из их двора рассказывали: он только прикрывался тем, что, якобы,

работал в артели, а на самом деле шил туфли частным заказчикам. Кто с этим должен бороться?

- Финорганы райсоветов, а в первую очередь эти самые соседи. Почему они молчали, видя, что в их коллектив пролез паразит, мародер?

- Ну кто же с ним будет связываться? — отступила Света.

- Вот этим как раз и пользуются разные мелкие жулики и проходимцы. К уголовной ответственности их не привлечешь, а соседи, общественность или покрывают их, или, в лучшем случае, делают вид, что ничего не знают, — с сердцем сказал Иван Федорович.

Некоторое время за столом стояла тишина, словно все почувствовали, что и они виноваты в том, что в нашем обществе, среди честных советских людей живут еще люди-паразиты.