Таких щадить нельзя

Но недавно Агафокл Семенович почувствовал, как что-то изменилось. До сих пор, читая решения партийных съездов и пленумов, он всегда относил их целиком ко всей стране и даже не представлял, как это может решение, касающееся всего Советского Союза, отразиться на судьбе одного человека, тем более отразиться в неблагоприятную сторону. Однако оказалось, что он ошибался. Решения союзного значения, как свежий сквозняк, проносились над необъятной страной. Задули эти сквозняки и в коридорах управления. И впервые Агафокл Миленький почувствовал, что одной его исполнительности уже мало. Нужно было не только исполнять, но и действовать самостоятельно, обдуманно. Причем самое неприятное было в том, что думать полагалось ему самому, а не только выше его стоящим начальникам. А то, что теперь самому приходилось и отвечать за свои решения, вообще было ни на что не похоже. И нужно же было случиться такому казусу в момент, когда у Агафокла Миленького при относительной молодости лет был уже большой стаж, немалый чин и впереди все явственнее и явственнее вырисовывалась жирная пенсия. Агафокл забеспокоился. Он чувствовал, что им недовольны, что его служебное благополучие может пошатнуться, что ему просто не доверяют. Даже «исполнять» многое, что раньше, безусловно, доверили бы ему, сейчас поручают другим, казалось бы, менее проверенным товарищам. Он уже хотел поделиться своими сомнениями и подозрениями с Ольгой Никифоровной, как вдруг… Агафокл Семенович прямо остолбенел от неожиданности. Первые минуты он даже не поверил своему счастью. Комиссар, возглавляющий управление, отъезжая в командировку, оставил своим заместителем полковника Миленького. Агафокл Семенович не заметил, однако, что в этот момент в управлении, кроме чрезвычайно перегруженного начальника уголовного розыска Голубкина, не было ни одного человека в звании полковника — все находились в командировках или отпусках. Не усмотрел он в этом жесте и желания начальника управления проверить самого Агафокла Миленького, дать ему еще раз возможность показать себя как руководителя. Нет, Агафокл Семенович воспринял совершившийся факт как опровержение обуревавших его сомнений, как признание его заслуг, признание его ценности, незаменимости.

В самом радужном настроении Агафокл Семенович прикатил домой обедать. Чмокнув открывавшую двери жену, он веселым тенорком пропел ей: «А у нас новости, интересные новости!» и в заключение рулады вторично чмокнул улыбающуюся Ольгу Никифоровну.

- А у нас гости, — в тон ему пропела Ольга Никифоровна.

- Кто?! — спросил неприятно пораженный Агафокл Семенович.

- Посмотри, — с таинственным видом пропустила мужа вперед Ольга Никифоровна.

Войдя в столовую и увидев Анну Павловну, Агафокл Семенович широко раскинул руки и петушком подбежал к ней.

- Анна Павловна! Какими судьбами! Сколько лет, сколько зим! Как здоровье уважаемого Петра Фомича?!

Все это он выпалил, перебегая комнату и со вкусом целуя руку Анны Павловны.

- так соскучилась по Оленьке, что не могла не зайти, — заговорила несколько смущенная Анна Павловна. — Кроме того, у меня есть к вам просьба.

- Агафокл! — тоном командира, отдающего приказание, заговорила Ольга Никифоровна. — У Анечки несчастье, и ты должен ей помочь.

- Все, что могу, — заверительно произнес Агафокл Семенович.

- Садитесь за стол, — скомандовала хозяйка. — Ты, Агафоклик, кушай, тебе скоро ехать обратно, а я буду рассказывать. Анечке тяжело повторить все, что она мне рассказала.

Агафокл Семенович послушно сел за стол. Справа от него поместилась заботливая супруга, слева Анна Павловна. Домработница подала борщ. Налив мужу тарелку, Ольга Никифоровна сказала:

- Ешь. На нас не обращай внимания. У нас с Анечкой нет аппетита. Да и какой может быть аппетит, если такое творится… Ты только подумай, ваш уголовный розыск арестовал и посадил Костюнчика.

Агафокл Семенович давно забыл, как зовут сына Гуриных, да и вообще не помнил, сын у них или дочь. Но вовремя сообразив, что раз мужа Анны Павловны зовут Петром Фомичом, то Костюнчик, видимо, сын, и он, нахмурившись, сочувственно покачал головою.

- Нет, ты только представь себе, Агафоклик, — продолжала наступление Ольга Никифоровна, — мальчика, ученика, отличника, сына заслуженного полковника — и арестовывают как преступника. Говорят, что он был знаком с бандитами, говорят, будто его втянули…

- Мда-а! — неопределенно промычал Агафокл Семенович, углубляясь в борщ.