Читаем Такие вот туманы полностью

Только теперь председатель понял, что немощный старик дремлет и его не слышит. Он молча положил грамоту рядом на завалинку и тихо удалился.

<p>«За коллективизацию»</p>

При разборке, приобретённого в девяностые годы, сельского дома, в мусоре был обнаружен бронзовый знак «За коллективизацию». Через несколько лет, недалеко от деревни на заросшем поле, расположенном вокруг песчаного бугра, я наткнулся на два больших жернова. Несомненно, здесь когда-то стояла мельница, но ни один из опрошенных старожилов этого не знал, хотя одна старушка уже из другой деревни рассказала мне много интересного. Работая егерем, при установке аншлага около жерновов, я выкопал из земли разорванную цепочку, на которой были закреплены изрядно потёртые крестик, образок и серебряный пятачок. Сопоставив находки, а также собрав дополнительные сведения, я взял авторучку, открыл тетрадь и…

В 1888 году в одном из сёл на побережье Чудского озера появился на свет раб божий Николай. Его отец, потомственный рыбак и пахарь, возлагал на сына, родившегося после трёх дочерей, большие надежды. Всю жизнь Матвей честно добывал хлеб и рыбу в поте лица, оставаясь бедняком. А некоторые хитрили, обманывали, нарушали заповеди Господни, при этом жили богато, и на их лбах пота замечено не было. Решил Матвей воспитать сына так, чтобы и он вошёл в сословие таких зажиточных грешников. После крещения Николая отец не пожалел единственного серебряного пятачка и, пробив в его краю отверстие, повесил рядом с нательным крестиком на той же тесьме. Год чеканки монеты совпадал с годом рождения – 1888!

Мальчик ничем особенным не отличался от других, а когда однажды пришёл домой с разбитым носом от удара сверстника Фомы, отец дал ему кулёк леденцов и сказал:

– Сам-то их не ешь, а угости более сильных ребят, и не проси, чтобы они побили твоего обидчика – придёт время и угощение не забудется.

Так оно и вышло – в одной из мальчишеских драк старшие разбираться не стали и наваляли тумаков не тому, кто был не прав, а сопернику – подарки ведь долго не забываются.

Когда Николаю исполнилось десять лет, весной при ловле рыбы он сильно простыл и заболел. Неделю жар и лихорадка донимали его до беспамятства. Не помогали ни отвары, ни примочки – доктора в округе не было, а все ближайшие знахарки сделали всё, что могли. По ночам мать с отцом молились у постели сына по очереди. Местный священник давно предлагал Матвею купить образок Николая Угодника, да больно жалко было денег, а вот теперь образок был нанизан на ту же тесьму рядом с крестиком и пятачком. То ли Николай Угодник помог, а может, молодой организм переборол болезнь, но однажды сильно пропотев ночью, Коля наутро оклемался.

В редкие дни межсезонья за плетением льняных сетей отец учил сына:

– Передним по тонкому льду не ходи, пускай дурни на рожон лезут, но и в хвосте не плетись, а держись середины. Первые провалятся, последние отстанут, а ты выживешь. Заповеди господние не нарушай, но когда есть выгода где – используй её, даже если дружков обмануть придётся. Только так, чтобы они этого не заметили.

На что Коля изумлённо возразил:

– Разве так можно – Господь ведь всё видит!

– А ты помолишься, и он грехи твои отпустит, а вот дружки обманутые никогда не простят. Поэтому делай так, чтобы они не заподозрили. В крайнем случае изловчись перевести подозрение на кого-нибудь другого.

Сын, откровенно не понимая этого, спросил:

– А зачем обманывать дружков – нечестно ведь это?

Отец, повысив голос, ответил:

– Я вот честно всю жизнь живу – и что заработал?! А Данила-прохиндей не раз меня обманывал, да и других тоже, а как живёт? Видел? Царствует! Вот и подумай, что лучше – честным жить в нищете или богатым во грехе.

К шестнадцати годам Николай стал хорошим помощником отцу, и хотя семья их не голодала, но достатка, как и у большинства односельчан, в отличие от Данилы, не было. Однажды летом после затяжного шторма, когда ветер стих, отправился Коля по берегу погулять да посмотреть – не вынесло ли волнами чего-нибудь дельного на песчаную отмель. Между деревней и озером на границе заливного луга с песком росла старая в два обхвата ива. Под ней он мальчишкой строил из песка крепости, потом залезал на неё, высматривая отцовскую лодку к вечернему возвращению. Ещё издали Николай увидел, что ива упала – не выдержали подмытые корни ночного ветра. Под задранными кверху корнями вездесущие маленькие пацаны играли в песке. Но что это у них в руках? Коля пригляделся – это были белые и жёлтые колечки, кружки из такого же металла с непонятными знаками, брошки с разноцветными камешками.

– Где вы это нашли?

– А здесь под корнями.

Николай догадался, что это был клад, но как прибрать его к своим рукам? Он огляделся – вокруг никого взрослых не было. Неожиданно в голову пришла мысль, и он воскликнул:

– Так это же я спрятал, а вы негодники нашли мой тайник. Сейчас же отдавайте и никому не говорите, а то за воровство родители вас выпорют!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное