Так задумано свыше

— Сама посуди, — не унимается Мэгги, — разве он сможет прогнать тебя, если ты появишься на их дурацкой съемочной площадке и премило улыбнешься ему?

— Они снимают отдельные части ролика в разных частях Лос-Анджелеса и даже за городом, — бормочу я.

— Тогда подожди его в вестибюле гостиницы, — говорит Мэгги. — Одно дело разговаривать по телефону, совсем другое — при встрече, когда смотрите друг другу в глаза.

Подобной мысли мне не приходило в голову. Наверное потому, что жесткий отказ Эдвина ударил по сознанию оглушительно звонкой оплеухой. Опускаю руки, тереблю влажный платок и медленно раздумываю.

— В конце концов, пригрози, что, если он не согласится тебя выслушать, ты будешь колотить в дверь его номера ночь напролет, — предлагает Мэгги. — Лично я так бы и сделала, не постыдилась бы.

Нет, размышляю я. Угрожать я никому не собираюсь. И хулиганить, естественно, тоже. Но вот еще раз заглянуть ему в глаза…

Неожиданно для самой себя, а тем более для Мэгги и ее равнодушной клиентки, вскакиваю с дивана, обнимаю подругу, бормочу «ты самая лучшая» и бегу прочь.

Портье смотрит на меня настороженно. До меня лишь спустя мгновение-другое доходит, что выгляжу я, проплакав с самого утра, мягко выражаясь, далеко не лучшим образом. Плевать. — Простите, я хотела бы видеть Эдвина Сэндерса. Не могли бы вы подсказать, здесь он или еще не вернулся?

Портье пробегает пальцами по клавишам и смотрит на экран компьютера.

— Эдвин Сэндерс больше у нас не живет.

— Что?! — вскрикиваю я. Группа японцев, подошедшая к стойке следом за мной, в испуге замирает. — Нет, не может такого быть! — восклицаю я, стараясь не паниковать раньше времени. — Еще вчера он жил в вашем отеле!

Портье разводит руками.

— Вчера жил, а сегодня мог запросто уехать. Надолго к нам обычно не поселяются.

— Проверьте еще раз, — настойчиво прошу я, хватая со стойки газету и принимаясь размахивать ею перед горящим лицом.

Портье, маскируя недовольство, снова смотрит на монитор.

— Хотите верьте, хотите нет, но мистер Сэндерс выписался, — медленно и отчетливо произносит он, будто так я быстрее пойму смысл его слов.

— Когда он выписался? — спрашиваю я. — Сегодня? В котором часу?

Портье вздыхает и с подозрением прищуривается.

— А кто вы, собственно, такая?

— Я? Его знакомая. Точнее, больше чем просто знакомая. Могла бы быть невестой…

— Мало ли кто мог быть или не быть его невестой, — не без ехидства, жгущего мою израненную душу, говорит портье. — Мы не имеем права раздавать информацию о постояльцах людям со стороны.

— Я же не телефон прошу и не адрес! — говорю я с напором, одержимая идеей хоть что-нибудь выведать. — Хочу знать всего лишь, когда он уехал.

Японцы переминаются с ноги на ногу и вполголоса переговариваются на своем языке, быть может называют меня психопаткой или сетуют на то, что я отнимаю у них драгоценное время. Мне все равно.

Несколько мгновений портье испепеляет меня взглядом, потом раздраженно дергает головой и, видимо, решая, что надо любым способом скорее отделаться от меня, опять смотрит на экран.

— Да, он выселился сегодня. В девять тридцать утра. Есть еще вопросы?

Выселился в девять тридцать утра. Сразу после нашего разговора, мелькает в моей голове мысль. Сразу после разговора…

Забывая про японцев и портье, суматошно кладу на стойку газету, отхожу и в легком умопомешательстве останавливаюсь посреди вестибюля. Народу тьма: одни приходят, чтобы поужинать в баре или ресторане, другие спешат прочь — отдохнуть где-нибудь еще. Я ни на миг не задумываюсь о том, что встала у людей на пути, не помню, где я, знаю только одно: из-за глупостей и недоразумений мужчина, предназначенный мне судьбой, готов убежать на край света, лишь бы больше не видеть меня…

Надо позвонить! — звенит в голове. Еще раз попытать счастья, тогда он поймет, что я не просто играла. Достаю из сумочки телефон, набираю номер и слушаю монотонную мелодию гудков. Эдвин не отвечает.

Оглядываюсь вокруг и на весь вестибюль кричу:

— Мне нужно позвонить! Из автомата. Есть где-нибудь телефон-автомат?

Портье смотрит на меня так, будто раздумывает, не пора ли вызывать ребят со смирительной рубашкой. По лицам японцев ничего не понять, по-моему они все одинаковые, да и чихать я хотела на то, каково их мнение обо мне.

— Телефон-автомат на улице, справа от входа, напротив соседнего здания, — говорит портье, предупреждая всем своим видом: не распугивай посетителей и постояльцев!

Тяжело дыша, выбегаю в сумеречную синеву, подлетаю к автомату, шарю по карманам в поисках монеты, вставляю ее в щель, дрожащими пальцами набираю номер Эдвина и замираю в ожидании. Из трубки секунду-другую звучит зловещая тишина, потом тошнотворно любезный женский голос сообщает: «Абонент временно недоступен. Перезвоните позднее».

Вешаю трубку и не чувствую собственную руку. Прислоняюсь щекой к стеклянной стенке и стою, не знаю как долго. Потом сползаю вниз и, с трудом заставляя себя двигаться, вновь достаю сотовый. Мэгги отвечает сразу.

— Ну как ты?

— Никак, — едва слышно говорю я.

— Кэт?! — испуганно кричит она. — Ты где?! Он с тобой?!

— Его нет. И никогда не будет…