Так велика моя любовь

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, милорд, — с напускным простодушием заявила она, сопроводив свои слова негромким смехом и легкомысленным покачиванием головы. Протянув поднос, она предложила ему засахаренные фрукты. — Не желаете ли?

Максим, стоявший со сложенными на груди руками, даже не шевельнулся. Он знал, что она умеет вредничать. Однако он еще не научился распознавать, когда она подшучивает над ним просто из озорства, а когда действует по извечной схеме воспылавшей любовью женщины, стремящейся помучить своего возлюбленного. Придется проверить.

— С огромным удовольствием, мадам. В последнее время я пристрастился к подобным лакомствам.

Илис с трудом удалось совладать с собой. Все ее существо наполнилось восхитительным теплом. Его взгляд словно пронзал ее, достигая самых потаенных уголков души. Она поняла, что именно хотел сказать Максим.

— И какую же, милорд?

— Ту, которую вы мне предложите. Она и будет самой сладкой, — словно лаская ее своим голосом, произнес он, отчего щеки девушки залились румянцем.

Его слова, на первый взгляд ничего не значившие и поэтому ускользнувшие от внимания непосвященного Николаса, приобретали совершенно иной смысл, когда сопровождались дерзким взглядом.

Илис выбрала крохотную дольку и протянула ее Максиму, который опять не двинулся. Его глаза продолжали сверлить ее. Наконец он немного наклонился и приоткрыл рот. Девушка поднесла лакомство к его губам, потом вложила ему в рот, и ее сердце учащенно забилось, когда она почувствовала прикосновение его языка к своим пальцам. Эта ласка была мимолетной, но Илис усомнилась в правильности своего поведения. Зачем играть с ним в эти детские игры, ведь перед ней не наивный юнец, которого надо сначала поощрить, а потом отодвинуть от себя насмешливым замечанием? Если судить по их стычкам, он был способен ответить ей тем же.

— Я совсем забыла о нашем госте! — еле слышно проговорила Илис.

Она вырвалась из плена его зеленых глаз и поспешно отступила. Ей удалось выдавить из себя улыбку, когда она протянула Николасу поднос.

— А что нравится вам, капитан? Леденец?

Внимательно изучив содержимое, Николас выбрал конфету и съел ее. Спустя мгновение он с лукавой улыбкой повернулся к хозяину дома и поднял кубок.

— Фполне допускаю, что ты, друг мой, продолжаешь тосковать по навеки утерянной Арабелле, но я безмерно счастлив, что твой план провалился. Ф противном случае я бы никогда не познакомился с Илис, и это стало бы трагедией фсей моей жизни. Что касается твоего безрассудства, пусть оно ф будущем принесет тебе столько же наслаждения, сколько мне.

Максим поднял свой кубок и кивнул в знак благодарности за тост.

— Пусть провидение смилостивится над всеми нами.

Одним глотком опорожнив кубок, Николас поставил его на стол.

— Между прочим, ф последнее фремя провидение было чрезвычайно благосклонно ко мне. — Он вынул из кармана небольшую увядшую веточку какого-то растения и высоко поднял ее. — Смотрите, друзья, что мне удалось добыть у одного англичанина, прибывшего ф Гамбург.

Илис подошла поближе и с интересом взглянула на веточку.

— Что это такое?

— Омела[35], — ответил он.

Его ответа было недостаточно, чтобы удовлетворить любопытство девушки.

— А для чего она вам?

— Для многих фещей, как мне сказали.

Завладев вниманием слушателей, Николас устроил самый настоящий спектакль. Встав на скамью, он обмотал яркую ленту вокруг деревянной балки и привязал к ней веточку. Одарив всех широкой улыбкой, он сложил руки на груди и взглянул на заинтригованных Илис и Максима.

— Друиды считали, что омела обладает сильным целебным эффектом, особенно как противоядие.

— Как вам такое могло прийти в голову, Николас! — обиделась Илис. — Не можете же вы предполагать, что вас здесь отравят, тем более блюдами, приготовленными самим герром Дитрихом.

— Ни ф коем случае, фрейлейн, — заверил он ее, потом, указав на веточку, объяснил: — Дело ф том, что, если человек встанет под омелу, он сразу же развеселится.

Илис так и сделала. Потом с сомнением посмотрела на Николаса.

— Вы уверены, что не попали в руки какого-нибудь шарлатана? Я не чувствую никаких изменений.

— Фы не будете разочарованы, — с горячностью принялся убеждать ее Николас. — О достоинствах омелы много лет назад писал еще Плиний Старший. — Помолчав, он спросил: — Между прочим, фы знаете, кто это такой?

— А вы уверены, что он вообще существовал? — весело осведомилась Илис. — Возможно, его существование так же призрачно, как и его утверждения.

К ним подошел Максим.

— Нет, с ним все в порядке, он действительно существовал… пятнадцать веков назад. Его приемный сын был консулом Рима в начале первого века.

Николас выразил свое восхищение, отсалютовав Максиму.

— Ты хорошо знаешь историю, друг мой.

Максим с полным равнодушием принял его комплимент.

— Мои учителя нередко пользовались письмами Плиния Младшего, чтобы преподать мне историю Рима. Однако должен признать, что ничего не знаю об омеле. Полагаю, если бы ее достоинства были так велики, они уже давно были бы описаны.

— А я бы знала, чего ожидать, — задорно поддержала его Илис.