Так умирают короли

Я и сам знал, что написано. Как-никак при мне Самсонов собственноручно клеил эту бумаженцию.

– Не будем ссориться, – веско сказал таксист. – Поменяйте деньги, и дело с концом.

Я нервно ткнул его мятую сторублевку в прорезь «волшебного аппарата» и так же нервно швырнул таксисту появившуюся через пару секунд стодолларовую купюру. Таксист аккуратно сложил бумажку пополам, спрятал ее в карман и обратился к клиенту:

– Я жду вас в машине.

Тот лишь кивнул, поскольку был занят своими карманами – искал деньги. Наконец нашел, вывалил передо мной горсть мятых банкнот. Я выдернул из горсти сторублевку и с выражением крайнего неудовольствия на лице превратил ее в доллары.

– А вот еще, – придвинул ко мне деньги клиент.

– Меняем только сторублевки, – процедил я сквозь зубы.

– Вот сто рублей. И вот еще.

Жадность – удивительная штука. Человека, охваченного жадностью, способность мыслить логически покидает напрочь.

– Послушайте! – сказал я. – Я ведь поменял вам деньги! Хватит! Вы вообще где-нибудь видели, чтобы сто рублей превращались в сто долларов? И если уж вам так повезло…

Я пытался апеллировать к его здравому рассудку, но это было бесполезно. Он держал в руках новенькую хрустящую банкноту, и убедить его в том, что так не бывает, не мог уже никто.

– Поменяйте! – нервно потребовал он, и в его глазах появился нехороший блеск.

– Уходите, – попросил я.

– Дайте мне жалобную книгу!

– У меня нет никакой жалобной книги.

– Дайте книгу! – сорвался на фальцет клиент.

– Ведь так не бывает! – попытался я его урезонить. – Не могут сто рублей превратиться в сто долларов. Ну чего вы хотите?

– Я тебя щас прямо в твоей будке собачьей закопаю, – посулил клиент. – Зажрались, сволочи, спекулянты несчастные!

– Уходите, – попросил я. – Не скандальте.

– Я тебе, падла, щас поскандалю!

Ругань Самсонов обычно заменял писком: идет фраза, потом вдруг «пи-и-и», – значит, герой передачи употребил недостаточно целомудренное слово. Хорошее правило, потому что в следующую минуту клиент выдал такую тираду, которая в эфире, как я понял, будет состоять исключительно из одних «пи-и-и». Я на всякий случай отстранился от окна, и вовремя – клиент ударил в стекло кулаком, из-за чего по стеклу пошла извилистая трещина.

Пора было появиться Самсонову. И он появился. Вынырнул из-за спины разбушевавшегося не на шутку любителя стодолларовых купюр и спросил:

– Что происходит?

Клиент бросил на него разгоряченный взгляд и ничего не ответил. Не узнал. Самсонов засмеялся.

– Товарищ, – сказал он. – Любые проблемы можно решить миром.

Клиент, не оборачиваясь, ответил ему. В эфире снова будет «пи-и-и»:

Я засмеялся. Мой смех возбудил в клиенте самые низменные чувства. Он принялся крушить хлипкое сооружение с чисто стахановским энтузиазмом. Поскольку стены были из фанеры, мне оставалось быть небитым всего минуту или две. Самсонов исчез и очень скоро вернулся с супругой нашего клиента. Наверное, хотел, чтобы она на него повлияла. Но этого типа было очень непросто остановить, он успокоился тогда, когда я уже не надеялся, что мне удастся обойтись без помощи хирургов. Все-таки ему успели втолковать, что происходит, прежде чем он добрался до моей физиономии. Он сразу обмяк и сейчас выглядел разочарованным: все оказалось лишь сказкой.

– Ты цел? – заглянул ко мне Самсонов.

– Если не считать нанесенной мне психической травмы, – буркнул я.

Он засмеялся и пообещал:

– Мы вырежем концовку.

И без концовки зрелище будет что надо. Я покинул наконец свое убежище. Клиента в помещении уже не было. Из соседней комнаты выглянула Светлана и ободряюще улыбнулась:

– Я переживала за тебя.

– Я чувствовал, – буркнул я.

Снова появился Самсонов.

– Думаю, что мы сработаемся, – объявил он. – Физиономия у тебя подходящая.

Наверное, хотел сказать о ее тупом выражении, но промолчал. Заглянул мне в глаза, увидел там что-то и только рассмеялся.

Глава 5

После завершения съемок мы отправились в гости к Самсонову. Оказывается, в команде была такая традиция.

Самсонов жил за городом, в небольшом и уютном поселке по Минскому шоссе. У него был двухкомнатный дом из красного кирпича – большой и красивый, прежде я такие видел только на картинках и в кино. Вышел я из машины, остановился перед домом и так стоял, пока Леша Кожемякин, один из наших операторов, не подтолкнул меня в спину:

– Ты не здесь смотри, Женька, а внутри полюбуйся, – настоящие царские покои.

Он не соврал. Внутри была сплошная резьба по дереву, позолота и какая-то вычурная мебель, которую я прежде видел только в фильмах про французских королей. Второй наш оператор, Загорский, прошел через комнату, с достоинством неся свою благородную голову – граф, да и только. Я даже подумал, что этот интерьер не для Самсонова, а именно для Загорского. Аристократ, белая кость.

– Евгений, не отлынивай! – попенял мне вынырнувший из недр чудесного дома Демин.

Он вытирал руки пестрым полотенцем с видом чрезвычайно занятого человека.