Так совершается подвиг(Рассказы)

И вдруг знакомый нарастающий гул моторов заставил Лимарева насторожиться. Подняв глаза, он вскрикнул от радости. Совсем близко, на бреющем полете, стреляя из пулеметов и пушек, плотным строем шли «илы». Внизу, на их широких крыльях, отчетливо были видны красные пятиконечные звезды. Снаряды и пули взметали землю совсем рядом, наполняя воздух оглушающим шумом и треском.

Гитлеровцы, только что державшие его в таком напряжении, теперь трусливо разбегались в стороны, падали и, распластавшись на земле, втянув голову в плечи и прикрываясь руками, неподвижно лежали, не обращая на него никакого внимания.

— Родные мои! Друзья! — захлебываясь от радости, выкрикивает Лимарев, устремив взгляд в небо. — Так их! Так! Бей, круши! Ага-а! Побежали? — И, забыв, что он на земле и опасность для него еще не миновала, чувствуя какую-то незримую связь с летчиками, лейтенант снова припадает к автомату и выпускает последние пули по мечущимся в панике фашистам. Потом он вскакивает на ноги и устремляется к опушке леса. Теперь уже никто не стреляет ему вслед. Гул штурмовиков и дробный грохот очередей надежно вдавили вражеских солдат в землю. Лимарев пробегает еще несколько метров, и вот наконец перед ним вырастает зеленая стена леса.

На опушке он на минуту оглядывается, смотрит вверх, туда, откуда еще несется грозный гул моторов; переводя дыхание, кричит:

— Спасибо… друзья… Выручили… Спасибо! — и, раздвигая руками ветки, не замечая, как они хлещут его по лицу, быстро идет в глубь леса, где густой ельник и толстые стволы сосен надежно укрывают его от преследователей.

* * *

Лейтенанту Алексею Лимареву не пришлось ни долго отсиживаться в лесу, ни переходить линию фронта. Уже на следующий день он встретился со стремительно наступавшей пехотой, а к вечеру попутная полуторка доставила его в штаб полка.

В кабинете командира полка сидел широколицый, скуластый человек в летном комбинезоне и сосредоточенно смотрел в разложенную на коленях карту. Когда Лимарев докладывал, он поднялся и пристально посмотрел на лейтенанта.

— А вот, кстати, и ваш спаситель, — показал рукой на незнакомца подполковник, — командир эскадрильи штурмового полка капитан Сулейманов.

Лимарев быстро сделал несколько шагов навстречу капитану, но потом остановился, устремив вопросительный взгляд на командира полка. Подполковник ободряюще улыбнулся, махнул рукой:

— Обнимайтесь, чего уж там!

Лимарев долго обеими руками жал руку Сулейманова, не в силах ничего сказать от волнения.

— Здорово вы их… на бреющем! — наконец пробормотал он невнятно. — Если бы вы не оказались случайно…

— Зачем случайно? — перебил его капитан. — Ваш командир…

— Коломенский? — подсказал Лимарев.

— …Да, Коломенский… Это он навел по радио. Боезапас у нас еще оставался, ну а парашют — хороший ориентир, я сразу увидел его. Остальное было не так уж трудно. Немцы штурмовиков, как огня, боятся. Только пройти на бреющем — разбегаются, как мыши…

Командир полка подошел к летчикам и, положив им руки на плечи, легонько подтолкнул к двери:

— Ну, ну, идите поговорите, как следует… друзья. А о вылете с вами потом, товарищ Сулейманов…

Когда они вышли, Лимарев увидел Коломенского. Капитан, высокий, худощавый, с несвойственной ему быстротой шел навстречу, а за ним, еле поспевая, бежали летчики эскадрильи.

Охота за «скрипачом»

тояла суровая зима 1945 года. И хотя на носу был март, зима отнюдь не собиралась уступать своих позиций весне. В это время свирепых метелей и обжигающей стужи на одном из участков советско-германского фронта, на плацдарме за Вислой, советские войска готовились к большому наступлению.

Справа, где плацдарм занимал значительную площадь, день и ночь шло сосредоточение новых частей. Слева, где он достигал всего лишь двух-трех километров в глубину, уже два дня наши части вели ожесточенные бои с целью его расширения. Последовательно, овладев первой, второй и третьей траншеями гитлеровцев, стрелковые подразделения к исходу второго дня вклинились в их оборону на глубину от одного до полутора километров. Фашистское командование не хотело мириться с утратой своих позиций. Оно подвергало наши войска частым артиллерийским налетам, бомбило их с воздуха, бросало в бой свою пехоту. Но атаки гитлеровцев неизменно разбивались о стойкость и мужество советских пехотинцев и артиллеристов, танкистов и самоходчиков.

Вот тогда-то, в ночь на третьи сутки непрерывных кровопролитных боев, у гитлеровцев и появился многоствольный реактивный миномет, который солдаты за его протяжный, скрипучий и густой звук выстрела прозвали «скрипачом».

«Скрипач заиграл» около часу ночи. Хорошо зная места своих недавно покинутых траншей, фашисты нанесли нашей пехоте значительный урон.

И началось…

Лихорадочно зазвонили телефоны, спешно заработали радиостанции, в эфире и по проводам понеслись доклады вышестоящему штабу. Оттуда немедленно последовал короткий приказ: «Использовать все виды разведки, засечь и артиллерией уничтожить. Исполнение донести».