Так получилось

— Это Аленкино наказание, за то, что без моего разрешения ласкала себя вчера за компьютером, ответил я, с удовольствием посматривая на Аленку, которая возбуждалась все больше и больше, учащая свои движения.

— Богатая у тебя фантазия, — протянула Наташа, тоже смотря на дочку.

Похоже ситуация возбуждала Аленку больше, чем сама ласка. Голая развратная девчонка, в обществе двух взрослых, которые спокойно обсуждают ее, как будто она ничего не слышит. Она уже вовсю стонала.

— Не торопись, не лишай нас с Наташей удовольствия, — сказал я, заметив, что эта картина на сестру тоже подействовала возбуждающе. Она слегка порозовела. Ее соски набухли, натянув тонкую ткань на груди. Лифчика она не носила.

Моя фраза оказалась последней каплей. Оргазм накрыл Аленку. Она задрожала всем телом, застонала и упала на пол. Вслед за ней сестра протяжно вздохнула. Я принялся за еду. Через несколько мгновений Аленка встала и подошла к нам поближе. Она все еще глубоко дышала.

— Наказание засчитывается? — спросила она.

— Да, конечно, ты была восхитительна, ты просто молодец!

— Спасибо, — она улыбнулась, посмотрела на Наташу с каким то вызовом и пошла налила себе чая. Села за стол.

— Значит, так ты ее наказал за вчера, — полу утвердительно спросила сестра, — а сегодня как будешь наказывать?

— За сегодня никак. Оба раза она звонила мне и спрашивала разрешения.

— А после часа, сколько раз она тебе звонила?

— После часа не было звонков. А что?

— Я приехала домой около часа, вот что. Она, как минимум разок себя ласкала.

— Что, правда? — я посмотрел на Аленку.

— Да, — опустив голову, ответила она, но раскаянья в ее голосе не было. К тому же я заметил озорные огоньки, блеснувшие в ее глазах.

— А почему? — изобразил я напускную строгость.

— Если бы я все разы спрашивалась, то ты бы решил, что я какая то озабоченная. А мне очень понравилось утром, и вот...А вообще, мама тоже провинилась!

— А я то в чем? — с неподдельным удивлением воскликнула сестра.

— А в том, что ты без моего разрешения зашла ко мне в комнату, хотя сказала, что можно заходить, только если я разрешу!

— Ну, я просто забыла, — смутилась Наташа.

— А это не важно, провинилась же.

— Выходит так, — согласилась сестра.

— Тогда тебя тоже Володя должен наказать, меня за сегодня, а тебя за это, — Аленка переводила взгляд с Наташи на меня. В глазах у нее плясали чертенята.

— Так, — протянул я, ситуация меня забавляла.

— Ладно, пусть так и будет, — как будто на что то решившись, сказала Наташа и повернулась ко мне.

— Какое наказание ты мне придумаешь? Только учти, что Аленка заслужила более строгое. Она повторно нарушила.

— А я и не отказываюсь, назначай Володя!

— Мне надо подумать. Вечером скажу обоим, — я взял перерыв.

— А можно мне к подружке, мы договорились сегодня? — Аленка обращалась к матери.

— Конечно, иди, разрешила та, — трусики оденешь?

— Обязательно, не переживай, мы позавчера обо всем договорились, — чмокнув Наташу в щечку, она посмотрела на меня.

— Во сколько мне быть? В семь, пол восьмого нормально?

— Да, конечно, — ответил я.

Она убежала в ванную. Я заканчивал обед. Наташа улыбаясь, молча, пила чай. Через несколько минут, в дверях появилась одетая племянница.

— Всем пока!

В одежде она смотрелась как-то не привычно.

— Пока! — прощались мы. Хлопнула входная дверь.

— Так какое наказание ты придумаешь мне, о, грозный повелитель двух несчастных женщин? Может мне скинуть эту тонкую блузочку и шортики, и тоже, лезть под стол?

— Нет, для бедной и несчастной женщины, которая возбуждается, а возможно и кончает, глядя на голую девочку, я придумаю что-то другое.

— Бедная и несчастная женщина возбуждается и кончает, глядя не просто на голую девочку. А на голую дочку, которую большой взрослый дядя заставил совершать развратные действия в своем присутствии. Причем, сам пришел в такое возбуждение, что на нем чуть не порвались шорты. Может быть, большой дядя хочет, чтобы бедная и несчастная женщина помогла ему сохранить его одежду в целости?

— Конечно, взрослый дядя хочет увидеть бедную и несчастную женщину без одежды, рассмотреть ее прекрасную грудь, с маленькими темными сосочками. Потрогать ее упругую и аккуратную попку, ощутить ее влагу на своих пальцах. Попробовать ее на вкус, исследовать ее дырочки, увидеть как она, задыхаясь от страсти, будет умолять его дать ей отдохнуть. Услышать ее стоны удовольствия и похоти. Но, к его великому сожалению, он не может. Он влюблен в дочку бедной и несчастной женщины, и считает обязанным себя сохранять верность своей возлюбленной.

— А может тогда, большой взрослый дядя, отвести бедную и несчастную женщину в ее кроватку, где бы она, сняв тесные шортики и запустив руку себе в мокрые трусики, могла выслушать, какому наказанию она будет подвергнута вечером?

— Большой взрослый дядя, конечно, отведет эту женщину в ее кроватку и даже разрешит ей снять ее мокрые трусики, чтобы ничего не стесняло бедную и несчастную женщину.

Мы перешли в ее спальню, и она легла на кровать в одной блузке. Лобок сестры был гладким, как и у дочки. В самом низу его виднелся небольшой шрамик в виде крестика.