Так не бывает.

Максим всю неделю был рядом за исключением моих прогулок. Он с детства знал меня и чувствовал, когда дистанция между нами необходима, для соблюдения личного пространства. Из дома Яниса хорошо просматривалась дорожка, по которой я гуляла, и потому мне разрешено было гулять одной, а Макс наблюдал за мной из окна. Вечерами мы часто пересекались в гостиной и там смотрели телевизор как во времена нашего детства, и болтали о всяком и разном. Мне было интересно как он жил там в свой Америке, как поживают его родители. Один только вопрос я не задавала ему, и этот вопрос был о той самой девушке, что была вместе с ним, когда мы общались по интернету. Я не буду спрашивать его, а он не станет отвечать, так будет для нас обоих легче, и мы сможем сохранить хотя бы призрачный намёк на наши детские воспоминания и чувства. Со временем я научусь воспринимать Максима как чужого мужа, отца чужих детей. Вполне возможно мы будем дружить семьями, но сейчас…сейчас мне слишком больно знать о том что он с другой.

Родители Максима, оказывается не плохо поживали. Отец пошел на поправку и почти совсем восстановился. Только немного еще подтаскивал ногу при ходьбе, но хромота должна уйти с полным выздоровлением. Он уже мечтает о работе и о родной квартире. Ему хочется приехать домой, где все говорят на русском языке.

- Если мы выкрутимся из этой ситуации, официально предлагаю тебе занять любую должность по твоему вкусу и с любыми полномочиями. Если такой должности нет, мы ее придумаем для тебя – заявила я в один из вечеров.

- Спасибо, это очень лестное предложение. Всегда хотел иметь такого молодого и понимающего руководителя. Я с удовольствием обсужу с тобой условия моего контракта – шутливо произнес Макс.

- Ладно, главное выбраться в полном здравии. – задумчиво ответила я.

- Выберемся, где наша не пропадала. – ободряюще подмигнул мне Макс. Потом возникла неловкая пауза. Максим пристально смотрел на меня. Я видела, что его что-то мучает, но он не решается у меня спросить.

- Ну? – решила я побудить его к действиям.

- А ты хоть иногда вспоминаешь, ту жизнь, когда мы были Иром и Миной? – отозвался Максим

Мне ужасно не хотелось говорить ему о том, что каждую ночь, закрывая глаза, я вижу его юным Иром, с влюбленным взглядом, а потом я вспоминаю нашего первенца. Его возмужавшего отца семейства с подрастающими детьми. Я помню каждую его морщинку на лице, когда мы оба были в преклонном возрасте, но в независимости от количества морщин я по-прежнему считала его самым красивым человеком на земле и любила его по-прежнему очень сильно. Любила до самого конца, и любила потом в следующей жизни, хоть и не удалось нам с ним прожить ее вместе. Я неопределенно повела плечами и отвернулась, подыскивая новую тему для разговора.

- А я часто вспоминаю – нарушил затянувшееся молчанье Макс – Почему у нас сейчас не так?

- Я не знаю, Королёк – слукавила я – мне пора. Пойду спать.

- Да-да, конечно… - отозвался Максим.

Я встала с дивана, на котором мы сидели с Максом, и прошла к двери. Мне надо было всего-то открыть дверь и выйти в коридор, но я все стояла и стояла около нее, держась за ручку. А потом я решилась. В конечном итоге, что я теряю? Другом он мне останется, родным человеком тоже. Пусть знает, ведь не известно, чем всё кончится на этот раз для него и для меня. Я знаю, что эгоистично сказать ему всё то, что хочу, и я готова к любой его реакции, даже полному безразличию ко мне. Я обернулась и посмотрела на Максима. Его глаза были потухшими, и в них плескалось отчаянье и грусть. Странная смесь, которая как кислота может разъесть все что угодно. Но почему эта чувственная жижа родилась в нем? Может не стоит досаждать человеку откровеньями? Моя решимость начала трусливо отступать. Пришлось выметать ее из углов страха, ревности и отчуждения.

- Максим, я давно тебе хочу это сказать, но не решаюсь – начала я, смачивая горло слюной после каждого слова. – Я знаю тебя всю свою жизнь. Я не помню ни одного дня без тебя, кроме этих пяти лет замужества. Ты для меня родной человек.

Максим болезненно прикрыл глаза и сглотнул, а потом медленно снова их открыл. Наверное, ему было больно от моих слов, или от тех, что я собиралась сказать. Ему было больно меня ранить. Но я должна сказать ему всё, хоть и знаю, что за этим последует, скорее всего знаю.

- Но ты не знаешь самого главного, что на самом деле я испытываю к тебе. Я это поняла еще тогда, когда мне было тринадцать, и я услышала разговор девчонок, которым ты нравился. Это было в школе. Я решила не путаться у тебя под ногами. Сейчас я понимаю, свою ошибку, но исправить ничего нельзя. Мне надо было не уступать, а бороться за тебя. Я очень сильно, безумно люблю тебя, и это не сестринская любовь и не дружба.