Так не бывает

Аккумулятор сел. Я смотрел на телефон, как на ненужную вещь. Желание выкинуть дорогую трубку в подсолнечник было так велико, что я, надо сказать, замахнулся, какое-то мгновение раздумывал, правильно ли поступаю с недешёвой вещью, как телефон снова заговорил:

– Серёжа, я тебя не слышу… – и отключился снова.

Нет уж! Я спрятал телефон в карман шорт. Что-то здесь не так. А телефон денег стоит, последняя модель-то.

Снова слышится странный гул. Я смотрю по сторонам, ожидая увидеть чёрт знает что! Мне мерещатся монстры – и это в ясный солнечный день, когда до заката добрых часов шесть. А что же будет ночью?

Где этот долбанный посёлок! Я иду целый час, наверное, и не могу добраться до конечной цели! Плюю в сторону, слюна испаряется ещё в воздухе. Адская дорога, не иначе.

Может быть, я перегрелся на солнце? – задаю себе вопрос. Обычно человек гордится своим здравым смыслом, он живёт как в трансе, занятый повседневными заботами, радостями и печалями. Обычные люди отстают от мирового развития, потому что групповое сознание развивается у них медленно. Все они верят в то, что видят, и знают только то, что хотят знать. Сегодня я ещё верил; я причислял себя, вообще-то, к иному типу людей, но, видимо, я – обычный человек, раз уж оказался в такой ситуации и ничего не могу поделать. Повернуть назад?

Нет, возвращаться не хотелось. И убеждать себя не пришлось. Если дорога существует, она должна куда-то вывести. Я только оглянулся: как и впереди, дорога, ничем не отличалась сзади, упиралась в горизонт: вверх – вниз, вверх – вниз…

На обочине, по ходу движения, стоял чей-то автомобиль. Я его не сразу заметил. Он как будто выплыл из пустоты, материализовался ниоткуда.

Теряя терпение, я перешёл на бег. Мне казалось, что автомобиль сейчас исчезнет так же неожиданно. За короткий промежуток времени у меня создалось впечатление, что дорога обманывает, ей верить нельзя.

Это была вишнёвая «девятка». Солон пустой. Вокруг никого. Я подал голос:

– Здесь есть кто?

Никто не ответил. Я громче повторил:

– Есть кто?!

– Не кричи, я здесь, – из кукурузы вышел огромный мужчина лет сорока. В нём, без обмана, килограмм сто пятьдесят было, а роста ниже меня. – Тебе чего?

Я сделал шаг назад.

– Помощь нужна. Я заглох, там, сзади, в пяти, наверно, километрах от тебя. И как назло, ни встречной, ни попутной машины. В посёлок направляюсь.

Я заметил указатель, такой же обшарпанный: Латыши, два километра.

– По-твоему, я просто так стою, да? Делать мне больше нечего! – воскликнул он. Почему-то я подумал, что он гора, способная родить мышь.

– И давно стоишь?

– Часа два. Хоть один, смотрю, сумасшедший появился, а то, думал, волком завою, – он сделал попытку улыбнуться.

– Подозрительно всё это. И гул слышишь? – я попробовал прощупать почву.

– Слышу! И пчёлы меня искусали, и зайцы стаями бегут из подсолнечника в кукурузу. Не замечал?

– Как только повернул на эту дорогу, троих видел. Они мне тоже странными показались. Как и пчёлы.

– Меня Миша зовут, – протянул он руку. Я ответил на рукопожатие. – Если какие-то инопланетяне откроют для себя нашу планету, то наверняка подумают, что главные живые существа на ней – автомобили; люди же – их начинка, внутренние органы, средства размножения. – Он опёрся толстым задом о свою «девятку» и отскочил, как от кипятка. – В подсолнухи не ходи. Я тебя предупреждаю, – обречённо сказал он.

Если я хоть как-то пытался себя успокоить, то Миша, напротив, нагонял эмоций – от него так и пылало пессимизмом!

– Это ты о чём?

– Понятно, что не о зайцах.

– А чего в кукурузе прячешься, Миша? – я окинул его взглядом с ног до головы. Он мне не нравился. Бывает так, человек с первого взгляда не внушает доверия.

– Под стеблями не так жарко. Тебя как зовут? Не представился ты, нехорошо.

– В посёлок пойдёшь – познакомимся ближе. По-другому не вижу смысла – Миша! – называть своё имя, – я давал ему почувствовать своё презрение.

– Ну и не надо, твоё право.

– Всё ясно. Так почему ты в посёлок не идёшь? Два километра – не так уж далеко, – задаю вопрос, желая услышать ответ, так как указатель этот стал внушать ужас больше, чем гул в ушах и предупреждение не ходить в подсолнухи; я посмотрел на указатель снова.

– Жду.

– Чего ждёшь.

– Тебя, может быть, жду, – огрызнулся он. Кажись, до него дошло, что я не питаю к нему уважения.

– Я мог и не появиться.

– Ты же появился.

– Смотрю, у тебя третий глаз открылся. Только что?

– Не трудно догадаться.

– С такой плотностью населения, не мудрено… – я издевался.

– Я вижу, а ты не прогляди, – он решил съязвить. У него получилось.

– Что будем делать? – вот и поговорили, думаю.

– Я буду ждать.

– А чего ждать, не понимаю. Надо в посёлок идти.

– Ты иди, а я здесь посижу. И про меня не забудь сказать. В посёлке.

Странный человек этот, Миша, – мешок картошки! Я так не смог бы сидеть, спрятавшись в тени. Всему своё время, а момент пришёл тот, когда ждать – смерти подобно.

– Как хочешь, я ухожу, – но я продолжал стоять на месте. Оставаться одному, по правде, мне не хотелось.

– Иди, чего стоишь?

– Иду.