Так называемое зло

Глава 9. Общественный порядок без любви

… и в сердце вечный хлад

Гёте

Противопоставление анонимной стаи и личной связи, которым мы закончили предыдущую главу, означает лишь, что эти два механизма социального поведения в весьма значительной степени исключают друг друга; оно не означает, что нет других механизмов. У животных возможны и такие отношения между особями, которые соединяют их на долгое время и даже на всю жизнь без возникновения личных связей. Как у людей бывают деловые партнеры, хорошо сработавшиеся, но никогда не проявляющие желания пойти вместе на прогулку или как-нибудь еще побыть вместе, так и у многих видов животных имеются индивидуальные связи, которые осуществляются лишь опосредованно, благодаря общим интересам партнеров в некотором общем «предприятии» – или, лучше сказать, которые и состоят в этом предприятии. Любителям животных, склонным их очеловечивать, странно и даже неприятно слышать, что у очень многих птиц, в том числе и у живущих в пожизненном «браке», самцы и самки не придают никакого значения совместной жизни, и им в буквальном смысле нечего делать друг с другом, когда они не заняты совместной деятельностью, относящейся к заботе о гнезде и птенцах.

Крайний случай таких отношений – индивидуальных, но не связанных с индивидуальным узнаванием и любовью партнеров – представляет то, что Гейнрот назвал «местным браком» (Ortsehe). Например, у изумрудных ящериц самцы и самки занимают участки независимо друг от друга, и каждое животное обороняет свой участок исключительно от представителей своего пола. Самец ничего не предпринимает в ответ на вторжение самки, да он и не может ничего сделать, поскольку торможение не позволяет ему напасть на самку. В свою очередь, и самка не может напасть на самца, даже если тот молод и значительно ей уступает в размерах и силе, потому что ее, как было описано ранее, удерживает глубокое врожденное почтение к регалиям мужественности. Поэтому самцы и самки устанавливают границы своих владений так же независимо, как животные двух разных видов, не нуждающиеся во внутривидовом дистанцировании. Принадлежность самцов и самок изумрудной ящерицы к одному виду выражается только в том, что они проявляют одинаковые «вкусы», когда им нужно занять жилую норку или подыскать место для ее устройства. Но даже в хорошо оборудованном вольере площадью более 40 квадратных метров, да и в естественных условиях, ящерицы не всегда имеют в своем распоряжении неограниченно много привлекательных возможностей устроить себе жилье – пустот между камнями, нор в земле и т. п. Поэтому неизбежно получается так, что самец и самка, которых ничто друг от друга не отталкивает, поселяются в одном и том же жилище. Кроме того, два возможных жилища редко оказываются в точности равноценными и одинаково привлекательными; поэтому неудивительно, что в нашем вольере в особенно удачно обращенной к югу норке вскоре обосновались самый сильный самец и самая сильная самка из всей нашей колонии ящериц. Животные, которые таким образом оказываются в длительном и весьма тесном контакте, естественно, чаще спариваются друг с другом, чем с чужими партнерами, случайно попавшимися на границе их владений, но отсюда не следует, что они отдают индивидуальное предпочтение совладельцу жилища. Когда одного из «местных супругов» в ходе эксперимента удаляли, то довольно скоро среди ящериц вольера «проходил слух», что освободилось заманчивое место для самца или для самки. Это вело к новым яростным схваткам претендентов, и – что можно было предвидеть, – как правило, уже на другой день следующие по силе самец или самка овладевали этим жилищем и вместе c ним половым партнером.