Так называемое зло

Единственный признак, который, по-видимому, врожденным образом усиливает реакцию на врага, – волосистая, покрытая мехом поверхность. Во всяком случае, из наших первых опытов мы вынесли впечатление, что меховые чучела раздражают индеек сильнее, чем гладкие. Если это так, то индюшонок – а он имеет как раз подходящие размеры, движется около гнезда, да еще вдобавок покрыт пухом – просто не может не вызывать у матери постоянного оборонительного поведения, которое должно столь же постоянно подавляться цыплячьим писком, чтобы предотвратить детоубийство – по крайней мере в случае, если она высидела птенцов впервые и еще не знает по опыту, как выглядят ее дети. При индивидуальном обучении эти формы поведения быстро изменяются.

Такой удивительно противоречивый состав «материнского» поведения индейки заставляет нас задуматься. Совершенно очевидно, что не существует ничего, чт`o, как целое, могло бы быть названо «материнским инстинктом» или «инстинктом заботы о потомстве»; более того, не существует даже врожденной «схемы» – врожденного узнавания своих детей. Напротив того, целесообразное с точки зрения сохранения вида обращение с потомством есть функция множества возникших в процессе эволюции форм движения, реакций и торможений, организованных Великими Конструкторами таким образом, что все вместе они действуют при нормальных внешних условиях как целостная система, «как если бы» данное животное знало, чт`o ему нужно делать в интересах выживания вида и его отдельных особей. Эта система и есть уже то, что обычно называют «инстинктом» – в случае нашей индейки инстинктом заботы о потомстве. Однако это понятие, даже если определить его таким образом, вводит в заблуждение, поскольку функции этой системы не ограничиваются теми, которые содержатся в приведенном определении. Напротив, в общую организацию этой системы встроены и побуждения, имеющие совершенно иные функции – в нашем примере агрессия и включающие ее рецепторные механизмы. То, что индейка разъяряется при виде пушистых птенцов, бегающих вокруг гнезда, – отнюдь не нежелательный побочный эффект. Наоборот, для защиты потомства в высшей степени полезно, чтобы дети, и особенно их красивые пушистые шубки, с самого начала приводили свою мать в состояние раздражения и готовности к атаке. Напасть на них она не может – этому надежно препятствует торможение, включаемое их писком, – и тем легче она разряжает свою ярость на другие живые существа, оказавшиеся вблизи. Единственная специфическая структура, вступающая в действие только в этой системе поведения, – это структура избирательного реагирования на писк птенцов торможением клевания.

Итак: то, что у видов, заботящихся о потомстве, мать не обижает своих детенышей – вовсе не «сам собой разумеющийся» закон природы. В каждом отдельном случае это должно быть обеспечено особым механизмом торможения; с одним из таких механизмов мы только что познакомились на примере индейки. Каждый работник зоопарка, каждый, кто разводил кроликов или пушных зверей, может рассказать историю о том, каких, казалось бы, ничтожных помех бывает достаточно, чтобы подобные механизмы торможения отказали. Я знаю случай, когда пассажирский самолет Люфтганзы, сбившись в тумане с курса, низко пролетел над фермой чернобурых лисиц, и из-за этого все недавно ощенившиеся самки съели своих щенков.

У многих позвоночных, не заботящихся о потомстве, и у некоторых из тех, которые заботятся о нем лишь ограниченное время, детеныши уже в раннем возрасте, часто задолго до достижения окончательных размеров, бывают столь же ловкими, пропорционально столь же сильными и – поскольку эти виды по большей части все равно не могут научиться слишком многому – почти столь же умными, как взрослые. Поэтому они не особенно нуждаются в защите, и старшие собратья по виду обходятся с ними без всяких церемоний. Совсем иначе обстоит дело у тех высокоорганизованных существ, у которых большую роль играют обучение и индивидуальный опыт; у них родительская опека должна продолжаться долго уже потому, что «жизненная школа» требует много времени. На тесную связь между способностью к обучению и продолжительностью заботы о потомстве уже указывали многие биологи и социологи.