Так говорил Каганович

– Меня смущает пример Румынии, когда стреляли людей. Это невозможная вещь, это очень легкая вещь, легко поддаться на это. Но я думаю, что если мы сумеем обуздать вертихвостов из многопартийности, разная сволочь, которая сейчас на Арбате, если мы сумеем обуздать их не арестами даже, не репрессиями, а надо сказать краткое слово просто-напросто в печати, бойкотировать, выставить сотню наших коммунистов, серьезных, чтоб прошли по этому самому Арбату.

– Партия в загоне, коммунисты в обороне.

– Я об этом и говорю. Если мы коммунистов размагнитили, если мы коммунистов превратили в трусов, которые будут обороняться: «Чур не я, чур не я!», то, конечно, ничего не сделаешь. Нужно атомное ядро государства сохранить, а это и есть партия. Без атомного ядра не будет государства. Поэтому я отношусь критически к очень многим вещам.

– Как вы думаете, как дальше пойдет?

– Это я не могу вам сказать, как дальше пойдет, я могу сказать, как должно пойти. Если я был бы помоложе и мог бы на деле реализовать кое-что из того, о чем говорю, то можно было бы… А как дальше пойдет? А дальше, по моему мнению, либо дойдет до крайней степени обезвоживания, обезволивания и ослабления, а потом схватятся, и меры, которые будут приниматься, дадут результаты.

Должны дать результаты. А для этого нужно отказаться от очень многого в понимании истории. Для этого должны найти положительное во всем сталинском периоде, отказаться от того, чтобы мрачными красками все рисовать и видеть только недостатки, только черные пятна, а найти те действительно мощные силы, которые нас двигали вперед.

Капитализма в России не будет!

И опыт наш могучий, положительный опыт всего периода Советской власти за семьдесят лет. Надо, чтобы ученые наши не каркали, а сели бы и сказали: положительный опыт семидесяти лет Советской власти, в том числе, тридцать лет сталинского периода. Если это сделаем, то мы не дойдем до крайностей, улучшение наступит быстрее, чем можно было ожидать. И хозяйство лучше станет.

Можно улучшить хозяйство. Я это вам сказал, чтобы вы как коммунист, мыслящий правильно, не поддавались тому, что я видел при НЭПе – выходили из партии и говорили, что погибла Советская власть. Не погибнет Советская власть, не погибнет! Капитализма в России не будет!

В помещиков фермеры не превратятся. Появится часть фермеров, пожалуйста, пускай появятся, некоторые станут кулаками, их начнут маленько поджимать налогами, безусловно, а как же иначе?

МЫ ЧУДОВИЩА?

Сталин был ленинцем, понимаете или нет? Сталин был ленинцем.

– Сейчас, наоборот, изображают, что он был антиленинцем. Его изображают злым демоном.

– Его изображают черт-те знает как! В том, что опубликовано, Сталин – чудовище, Калинин, Молотов – чудовища.

Каганович говорит о статье в «Советской культуре», перепечатанной из итальянской «Републики»: – Вчера я передал в «Советскую культуру» заявление и письмо. Они должны напечатать в следующем номере. Прочтите и вы узнаете всю историю вопроса.

Я извиняюсь, чтоб кончить наш разговор, я вас в чем-то убедил?

– Разговаривая с вами, нахожу подтверждение многим своим мыслям. Я об этом много думаю, переживаю, сердце кровью обливается.

– Папа формулирует очень хорошо, – говорит Мая Лазаревна. – Новое тоже есть для вас.

Читаю письмо Кагановича в «Советскую культуру»:

«Настоящим заявляю, что никогда никакого интервью или какого-либо другого материала никаким зарубежным средствам массовой информации я не давал. 12.10.1990. Л. Каганович».

– Четко, по-сталински, – говорю я. И далее читаю обращение к газете…

«Это было не интервью, – пишет Каганович, – а живой, непринужденный разговор, не предназначенный для печати. Если бы я знал, что это пойдет в печать, я бы каждую из проблем развил более фундаментально и более глубоко, и уровень высказываний был бы более высок».

– И теперь, когда будет опубликовано, я думаю, всем ясно станет, – говорит Каганович.

– Я вам принес очерк о Молотове. Я о нем написал как о ленинце. Газета «Начало». Этот очерк я написал пять лет назад. Вячеслав Михайлович прочитал, одобрил, сделал поправки – немного. Я хотел в «Правде»… «Правда» ответила, что о своих сотрудниках они не печатают. Выкрутились. Посылал на имя Горбачева. Меня вызвали в ЦК. «Если бы Молотов сидел здесь, то меня бы здесь не было», – сказал мне работник ЦК.

А я думал: а, может, и лучше было бы?

– Как вы оцениваете по существу то, что напечатано в «Культуре»? – спрашивает Каганович.

– Я узнал вас, ваш стиль. Прямой, без кукиша в кармане. Большевистский. Убедителен пример насчет занятого города. Вот, мол, погибло столько невинных людей в тридцать седьмом году, а что было делать? Попробуйте вы руководить, когда со всех сторон,на вас…

– А сегодня сколько арестовывают, – восклицает Каганович. – А как же иначе? Понравилось вам? В целом вышло неожиданно, что опубликовали меня. «Лазарь Каганович заговорил». Сейчас нажимают, чтоб я продолжал. Если продолжить?

Частностями не отделаешься. У меня примерно намечено пятьдесят проблем – и экономические, и политические, и идеологические. Новое мышление… Тоже ведь надо было придумать!