Читаем Так говорил Ихтиандр полностью

– …Их второй день ищут, ограбили салон сотовой связи у Казанского собора, сегодня эту парочку по приметам опознали, центровые пасли их до Гражданского проспекта, хотели всю шайку заарканить, грабителей-то четверо было. Сидели, ждали у подъезда, и тут местные с отделения с мигалками – вызов поступил: дебош и крики в такой-то квартире, ну решили брать немедленно. Хорошо успели, девчонкам повезло…

– Совершеннолетние?

– Да, все в порядке. Одна слепая.

– Пусть домой идут.

Было уже темно и поздно, шел крупный снег и тут же таял на теплом асфальте, кто-то из толпы выпустил клуб сигаретного дыма Алине в лицо, она закашлялась, взяла Настю под руку.

– У тебя деньги есть?

– Немного.

– Зайдем куда-нибудь покушать. Ты маме звонила?

– Да, сказала – скоро будем, в гостях, типа. Спасибо дежурному, разрешил с коммутатора позвонить.

– Жопа замерзла, трусы же порвали гады, чтоб им ежиками обосраться.

– Испугалась?

– Да я чуть не прозрела от страха. Кстати, как там твой Денис?

– Дениска? Пригласил меня в четверг к себе.

– Пойдешь?

– Еще бы! В ресторан зовет.

– Выходи за него.

– Чего?..

– А Настька-то вышла замуж за мильонщика, теперь ходит в соболях, да попукивает!

– Сейчас второй фингал поставлю!

– Гы-гы-гы… Справилась с инвалидом. Отпусти! Больно.

– Про гандбол никому ни слова, хорошо? Забудем.

– Да, ладно…

– Алинка…

– Ну, чего?

– А у тебя вообще был мужчина?

Алина засмеялась.

– Вроде, да…

– Это как?

– Валера наш, с бабушкой который все ходит, помнишь? День рождения его праздновали летом, поели, потанцевали, кто, как мог, все кроты наши были, ну я ночевать там осталась. Предки захрапели, Валера ко мне в кровать брык, люблю, шепчет, шубу куплю. Ну, реально крот из "Дюймовочки". Поломалась немного, как положено… Я ведь тоже живой человек, надо когда-то начинать. Только с этим дауном не хотелось. Отвернулась от него, он это, елду свою тычет мне в зад, потом между ног вошел, никуда не попал и давай о ляжки тереться, сам, наверное, первый раз. Так и кончил. Блин, я вся мокрая в чужой квартире, кошмар! Хорош ржать, смешно ей…

– Значит, рано еще. Не торопись.

– Согласна, надо сперва глаза починить, что бы не кончить, как Валера. Хватит смеяться.

– А хватит смешить!..

Настя учиться в институте имени Герцена, он ближе к дому. Пару месяцев подготовительных курсов, легко сдала вступительные, но эту сессию все равно завалит, потому что ни хрена не учит, редко что-то записывает. Ей здесь не нравится, ошиблась, поторопилась. Она старше всех в группе, иногда не понимает о чем говорят дети вокруг, все эти новые словечки – пизже, вписки, лайтово, без вариков.

– Я завтра к первой паре не пойду, – заявляет один мохнорылый, девочки аплодируют, стоят кружком у доски с расписаниями. Мохнорылый склабится – убззз, счастлив, очки с диоптриями, из носа сопля торчит. Девочки примерно такие же.

Настя с большим удовольствием работала бы в магазине "секонд хенд". Она часами рылась в ношенных американских шмотках, незаметно срезала мульки, у нее дома целая коллекция. Тряпочные квадратики – небоскребы, бейсболисты, Гудзонский залив, орлы и филины, звезды и полосы.

Купленную вещь долго полоскала в ванной под струей воды, что бы смыть "чужую энергию" – так советовал продавец. Продавца надо грохнуть, думала она, забирает лучшие вещи, каждый день в новых тряпках. Этого алкаша потом уволили, повесили объявление – требуется, но Настя не посмела – родители бы не простили.

Живет в Басковом переулке вместе с мамой и отчимом. У каждого своя комната. Когда приходит домой все уже дома, она забирает обед из кухни, идет к себе. Включает телеканал "Дважды два", банку "гриноллса" переливает в фужер, курит, выплевывая дым в распахнутую форточку.

Ее любимое место в углу подоконника, после операции она часами здесь сидела и смотрела, смотрела, смотрела. Как паучок. Изменился переулок, вроде бы те же дома с черными полукругами подворотен, но на первых этажах теперь не живут – магазин, магазин, кафе, опять магазин. И окна все в белоснежных рамах, геометрически безупречные мертвые стеклопакеты. И куда ни глянь одни машины, машины, машины, людей столько нет.

Настя смотрит на свое отражение в черном зеркале окна…

Самая обычная девочка, училась в школе на улице Восстания, ни о чем не мечтала, и однажды летом бух! травма, больница, глазной центр. После восьмого класса зрение стало резко ухудшаться. Наваливалась слепота.

Доктор сказал – жить надо, жить надо всем: слепому, глухому, безрукому или безногому. И, что вероятно, можно будет все поправить. Настя часто вспоминала двух человек, слепых с рождения, что пели под гармошку в переходе станции Сенная площадь. Жалкие люди, некрасиво одетые, с увеличенными глазными впадинами, слипшиеся ресницы, белые палочки.

Нет, Настя просто болела, что вы, никаких черных очков, палочек и шрифта Брайля, жила как бы с закрытыми глазами. Ходила на работу в кооператив Общества инвалидов по зрению, они там собирали какие-то полезные в хозяйстве вещицы из пластмассы, получала зарплату. Познакомилась с Алиной, "дауном" Валерой с их мамами и бабушками. Дружили, общались.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Апостолы игры
Апостолы игры

Баскетбол. Игра способна объединить всех – бандита и полицейского, наркомана и священника, грузчика и бизнесмена, гастарбайтера и чиновника. Игра объединит кого угодно. Особенно в Литве, где баскетбол – не просто игра. Религия. Символ веры. И если вере, пошатнувшейся после сенсационного проигрыша на домашнем чемпионате, нужна поддержка, нужны апостолы – кто может стать ими? Да, в общем-то, кто угодно. Собранная из ныне далёких от профессионального баскетбола бывших звёзд дворовых площадок команда Литвы отправляется на турнир в Венесуэлу, чтобы добыть для страны путёвку на Олимпиаду–2012. Но каждый, хоть раз выходивший с мячом на паркет, знает – главная победа в игре одерживается не над соперником. Главную победу каждый одерживает над собой, и очень часто это не имеет ничего общего с баскетболом. На первый взгляд. В тексте присутствует ненормативная лексика и сцены, рассчитанные на взрослую аудиторию. Содержит нецензурную брань.

Тарас Шакнуров

Контркультура