Запах снов, как запах пота, распространяется от его тела.
Посапывает ветер. Чернеет скважина далека.
В голове А.П., словно тело утопленника, всплывает стыд.
В пруду рыбки лязгают серебряной чешуей.
Жена высовывается из окна.
“Боже, какая куча ночи! – говорит она. – Вселенная
Тает у меня во рту.”
Она зевает и случайно проглатывает мир.
Александр Павлович поднялся с кровати.
Он подошел к висевшему на стене зеркалу:
Тихий, неслышный дождь бессонницы
собрал две синеватые лужи под его глазами.
Кто-то закрыл ставни его век.
Александр Павлович встряхнул головой и снова
посмотрел на себя.
Непроточные озера его глаз грозили превратиться
В болота. Яблоко сердца, созрев, готово было упасть.
Набрав в рот слюны, А.П. сплюнул свое сознание.
Было солнечное утро, осень.
Трепыхались в небе звезды, как подстреленные птицы.
Радостный, собой довольный, нес легко я это тело –
это дело я люблю.
“Кто же выблевал все это: и меня, и вас, и вечность?” –
думал я.
Тихо день преображался, и голодная кровать
раскрывала свою пасть.
Вдруг кирпич мне в темя стукнул, пошатнулся я и рухнул.
Александр Павлович плакал. Он любил плакать. Он любил плач. Он пьянел от слез, начинал волноваться, забывался, и жена его, и дети усаживали его в глубокое кресло – именно глубокое, словно боялись, чтобы он не выпал оттуда, – и успокаивали его. Он замирал, приходил в себя и говорил тогда уже мало: слова изредка выпадали у него изо рта. Неслышно, на цыпочках проходили дети по коридору, прислушиваясь к стуку его сердца, походившему на тиканье старинных часов, и когда било шесть, все собирались в большой ком нате, где за накрытым к чаю столом уже сидел он. Ему было пятьдесят, а он боялся высоты. Он любил погулять в холодный, пасмурный, ветреный день со своим другом. Он любил, чтобы от ветра заплетался язык, чтобы ветер раскачивал седые волосы, словно сухой и свежий осенний лес. Но прогулки не удавались, потому что друга его, подхваченного ветром, уносило куда-то далеко, а Александру Павловичу снова хотелось плакать.
Он был одинок, и по ночам, выждав, пока беспокойно носившаяся над ним муха опустится на одеяло, он начинал разговор. Он лежал неподвижно и рассказывал ей о чем-то. Иногда Александру Павловичу начинало казаться, что все это – и жена, и дети, и дом, и его собственные пятьдесят, – сон, что вот-вот он проснется. И однажды он проснулся, проснулся вспотевшим пятилетним мальчиком на своей маленькой кровати.
Александра Павловича Фейхтвангера
Не было дома. Вот уже начинали волноваться.
Обычно в это время он мыл руки и сидел в глубоком кресле.
Вот уже начинало наигрывать:
“Купаясь ночью в море,
Когда звезды делают вид, что смотрят вдаль, помни,
Что можешь исчезнуть. Купаясь ночью в море, когда
Барашки пробегают за спину, не верь крикам о помощи,
То мозг, словно волк, воет при виде вселенной”.
Кто-то лежал на кровати,
Переворачиваясь с боку на бок, кто-то ходил по комнате,
Временами подбегая к окну.
Темнеет. Александра Павловича Фейхтвангера нет дома.
Уже перестало наигрывать. Сердце постепенно останавливается.
Все собираются вместе и идут на кухню
Ужинать. Затем, разойдясь по комнатам,
Все ложатся спать, чтобы умереть во сне.
Опасно купаться ночью в море, можешь исчезнуть.
Лето так жарко, и так много отдыхающих,
Что иногда днем во вселенной видны металлические балки.
Погиб поэт, невольник чести.
Вот мамины пальцы копошатся в шевелюре
Сына. “О, так я и думала!” – вошь сидит
на волоске и думает: “Вот эта мама
каждый день, придя домой, разламывает
своих детей, подобно буханке хлеба,
на две части и запихивает это мягкое,
теплое тесто себе в рот”. Щелчок –
и тело вши лопается, и она уже ничего не думает.
Сердце Александра Павловича –
Камень, сорвавшийся с горы,
Ударяющийся о выступы.
Глаза закроешь и услышишь:
Только стремительный,
Неровный стук, вдруг
Начавшийся и разорвавшийся
Внезапно.
Pulp people
николай
кристина,
яна,
мама яны
отец,
она – стюардесса
одд,
агнесс,
томас,
подруга тут
подруга там
такой же как одд
кактус
Квартира Николая и Кристины.
Улица перед домом 1 в Москве.
Квартира Стюардессы.
Улица перед домом 2 в Москве.
Квартира Яны.
Квартира Подруги Тут.
Улица перед домом 3 в Москве.
Дом Одда в Клюхере.
Дом Агнесс в Клюхере.
Улица в Клюхере.
Торговый центр в Клюхере – детский магазин.
Торговый центр в Клюхере.
Кафе в Клюхере.
Аэропорт Москвы экст/инт.
Аэропорт Клюхера – инт.
Машина в движении по городу.
Машина в движении по шоссе.
Шоссе.
Машина перед домом 1 в Москве.
Машина перед домом 2 в Москве.