Так добывалась Победа

Первого мая муж и сын приехали домой. Было ясно, что бригада вот-вот отправится на фронт. Настал тяжелый час расставанья. Оба мои бойца в новеньком обмундировании, стройные, подтянутые, то веселые, то грустные… Вышли из дома. Идут по двору… Сказали, что не надо провожать. Мы, обнявшись, прильнули к окну, глаза не отрываем. Они несколько раз оглянулись, помахали рукой, затем скрылись из виду.

9 мая на площади около главпочтамта построились добровольцы, здесь им будет вручен Наказ трудящихся Южного Урала. Я со всей семьей стою около трибуны. Вместе со всеми присутствующими на митинге повторяем слова Наказа. Затем над коленопреклоненными рядами добровольцев несутся огненные слова священной клятвы.

Я, не отрываясь, смотрю на мужа и сына, стараюсь запомнить каждую черточку родных лиц. Мне кажется, что их голоса «Клянемся не дрогнуть в боях за землю русскую» раздаются громче других. Я слышу их до сих пор, когда сажусь на скамью в сквере, где памятник добровольцам.

Напряжение после митинга достигло предела. Меня положили в больницу. Через несколько дней начальник санчасти сообщил, что сегодня бригада уезжает на фронт. Вместе с лечащим врачом разрешает мне проводить родных. Напичкали разными лекарствами. Кто-то достал «газик». Вместе со мной едет друг нашей семьи О. А. Смоловик. Ночь темная, хоть глаз выколи. Идет холодный дождь, как будто сама природа горькими слезами протестует против страшной войны.

На станции по-боевому идет погрузка. Мужу сказали о нашем приезде. Он подбегал несколько раз. А вот Володи все нет и нет. И появился он за несколько минут до отхода поезда, веселый, возбужденный. Слышу слова мужа: «Береги свое здоровье», — как будто не они на фронт едут, а я. Утром в больнице думала, что голова и сердце не выдержат, разорвутся на части. Но надо держаться: дома трое детей, на фронте — двое близких, им так нужны весточки из родного дома.

И вот ожидание и ожидание, хотя каждую неделю получаем письма, чуть не каждый день пишем сами. Письма из воинской части — неизменно бодрые, жизнерадостные, патриотические, пахнущие уже пороховым дымом. В них со всей силой раскрывался высокий моральный облик не только наших родных, но и всех добровольцев.

Письма Володи отличаются юмором, особенно те, что адресованы сестре Аиде. Этот скромный, застенчивый юноша проявил на фронте настоящее мужество.

Из политотдела бригады мне писали:

«Поздравляем Вас с большой радостью: ваш муж и сын приняты в партию, в части они на лучшем счету, так что можете ими гордиться так же, как мы гордимся.

Дела наши идут неплохо, люди наши сражаются героически».

…И вот, наконец, в сентябре 1943 года мы отправились в путь. Мы везли с собой целый поезд подарков уральцам-добровольцам. Добирались по железной дороге около месяца. В разрушенном Орле нас встретили представители Уральского добровольческого танкового корпуса.

11 октября 1943 года выехали из Орла в место расположения части. В Брянских лесах, где корпус встал после боев на отдых, нас давно ожидали. На встрече присутствовало все командование. Нас угостили ужином, ознакомили с боевыми делами добровольцев Челябинской бригады. Делегаты рассказали о том, как живут и трудятся люди в тылу.

В шесть утра подполковник М. Г. Фомичев отвез делегацию в бригаду. На территории расположения подразделений — флаги, лозунги.

Наступила незабываемая встреча с родными. Сначала по приказу М. Г. Фомичева явился муж, отрапортовал. Запыхавшись, прибежал Володя, тоже отрапортовал. Тут бы им скорее обнять меня, а команды нет. Может быть, это был только миг, а нам он показался вечностью. Наконец Михаил Георгиевич Фомичев, улыбаясь, машет рукой в сторону Червяковых и говорит: «Целуйтесь!» Оба бросились ко мне, а у меня ноги подкашиваются, еле стою.

Позднее М. Г. Фомичев с гордостью сказал мне:

— Видишь, мать, какая у нас дисциплина и выдержка. Ведь знаю, что Червяковым страшно хотелось не рапортовать: «По вашему приказанию явился…», а броситься к тебе, но я команды не даю…

И так по-мальчишески, озорно улыбнулся.

В этот день делегация встретилась с начальником политотдела бригады подполковником М. А. Богомоловым. А после все мы — муж, сын и я были торжественно вселены во «дворец»-землянку, специально построенную товарищами Червяковых в ожидании моего приезда.

Сколько людей побывало в этой землянке, пока мы гостили у танкистов! Наверное, около двухсот. Запомнились встречи с Сунцовым, Расторгуевым, Бабкиным, Левшиновым и многими другими. Все интересовались жизнью в городе, области и, конечно, неизменно спрашивали, как живут их семьи. Просили побывать у них, сказать, что у фронтовиков все хорошо.