Так держать, подруга!

— А чего, в самом деле? Ты думаешь, я ревную? Вовсе нет, больно надо. Было бы к кому! Я знаю, что ты любишь только меня! — самодовольно заявил парень.

— А я пойду. Я люблю поэзию.

— Конечно, иди! Я тебя не держу! Добрый дядя Юра доставит тебя назад в целости и сохранности. Я уверен, — ухмыльнулся Никита.

В назначенный день за Марией приехала машина с шофером и доставила ее в старинный особняк. Ее встретил Юрий Александрович и провел в большой зал, в котором уютно горел камин и повсюду стояли вазы с живыми цветами. Он усадил ее за круглый стол, уставленный вазами с фруктами, восточными сладостями, шампанским и испанским вином.

— Мы одни? — удивилась Мария.

— Я пригласил и твоего Никиту, хотя прекрасно знал, что вечер поэзии его вряд ли вдохновит. Тут был тонкий расчет.

— А поэзия? — спросила Маша.

— Это тоже будет, — успокоил он и два часа подряд с замечательным мастерством читал ей стихи поэтов Серебряного века.

Маша была поражена и сражена наповал.

— Ты такой романтичный! Потрясающий! У меня нет слов!

— Стихи — это моя любовь. Как сказал мой любимый писатель: «Поэзия обладает удивительным свойством. Она возвращает слову его первоначальную, девственную свежесть. Самые стертые, до конца «выговоренные» нами слова, начисто потерявшие для нас свои образные качества, живущие только как словесная скорлупа, в поэзии начинают сверкать, звенеть, благоухать», — ответил Юрий.

— Ты подарил мне незабываемый вечер, — сказала ему тогда Мария. — Я его никогда не забуду.

И словно в воду глядела. Тогда Мария еще не знала, что пройдет много-много лет, но этот вечер она будет вспоминать с особым трепетом и нежным чувством, как самый лучший и самый необычный вечер в своей жизни.

Гастроли закончились. Коллектив возвратился в Москву. Дома Марию ждал радостный прием — родители не находили места от счастья.

— Ты как? Не мерзла? — беспокоилась мама. — Питалась хорошо? Как прошли выступления? Мы с отцом тут чуть с ума не сошли. Понятно, что ты не одна, а с Никитой… Как у вас с ним дела, скоро ли объявите о дне свадьбы? Или он еще не сделал тебе предложения? — сыпала она вопросами, не давая Марусе времени для ответа. — Машенька, ты должна настоять! Все-таки отпускать тебя с официальным мужем было бы спокойнее. Может быть, мне с ним самой поговорить, ты как думаешь? — волновалась Ольга Олеговна.

Мария только улыбалась и просила мать не беспокоиться, она отдохнет и всё-всё ей расскажет.

Через два дня раздался звонок телефона:

— Здравствуй, Мария Дмитриевна! Не ты ли клятвенно обещала навестить некого господина Морозова в больнице, если паче чаяния он там окажется?

— Юрий, дорогой мой, это ты?! Как же я рада! Ты в Москве? Диктуй скорее адрес, я завтра же буду у тебя.

Мария открыла дверь больничной палаты, держа в руке пакет с мандаринами и свежими журналами.

— Привет, господин Морозов! — сказала она. — А ты неплохо устроился. У тебя отдельные апартаменты — класс!

При виде гостьи Юрий Александрович вскочил с кровати. Он смотрел телевизор.

— Здравствуй, я ждал тебя! — От счастья встречи он чмокнул ее в щеку.

Мария прошла на середину палаты и огляделась.

— Я тоже как-то лежала в больнице. Мне удалили аппендицит. Палата была на двенадцать человек, представляешь? Уснуть было невозможно! Ночное хождение в туалет, храп и скрип кроватей!

— Деньги создают определенный комфорт, — ответил Юрий Александрович. — Присаживайся, — он указал на мягкое кресло. — Как я рад тебя видеть, если бы ты только знала… — Он сел на свою кровать.

Мария подошла и села рядом с ним.

— Я тоже рада! Честное слово. Ну, как ты здесь? Справляешься?

— Ну, это как посмотреть… Трудностей много.

— Это каких, например? — спросила Мария.

— Как видишь, у меня нет в палате холодильника и даже к общему, в коридоре, ограничили доступ, — пожаловался Морозов. — Я сижу на жуткой диете. Честно говоря, мне даже в страшном сне такое не могло бы привидеться. Не знаю, как это выдержу? Вот разве только если ты будешь рядом. — Он ласково обнял ее за плечи. — Хоть что-то хорошее должно у меня быть! Как вспомню меню своего ресторана — еле-еле удерживаюсь, чтобы не впасть в анабиоз от голода. Все блюда — пальчики оближешь! Как после моих гастрономических изысков можно получать на завтрак пятьдесят граммов отварного риса без масла и стакан чая без сахара? На обед овощной супчик без картошки и фасоли, одна капуста, морковка и лук, а на второе та же капуста из супа с отварным кусочком мяса, которого не хватило бы и гномику. Ни тебе соли, ни тебе сахару. Мне по ночам жареная картошка на сале снится, — пожаловался Морозов.

— Сейчас я тебя огорчу еще больше, — рассмеялась Мария. — Я несла тебе гостинцы, ну, там, шоколадные батончики, домашние котлетки, печенье…

— Печенье? — с придыханием переспросил Морозов и сглотнул голодную слюну. — И что же?! — с тревогой в голосе спросил он.

— Все отобрали на таможне, оставили только мандарины, — ответила Мария, разводя руками. — Вот, угощайся… — Она высыпала на стол ярко-оранжевые плоды.

Юрий Александрович не заставил себя просить дважды. Палата наполнилась свежим мандариновым запахом.