Так было суждено

Не позволяя кареглазой прийти в себя, Марина тотчас же накрыла губы Юли ласковым поцелуем, заставляя девушку податься вперёд, чтобы получить больше. Лёгкое касание губ не смогло бы удовлетворить кареглазую, и, словно почувствовав это, светловолосая позволила одурманивающим вихрем ворваться на сцену недетскому поцелую. Проведя кончиком языка по Юлиным губам, Марина заставляла кареглазую всё больше и больше выгибаться ей навстречу. Словно играя и не позволяя большего, светловолосая каждый раз отстранялась, стоило Юле стать настойчивее. Целуя девушку, кареглазая чувствовала, что Марина улыбается, и это ещё больше разжигало кареглазую, заставляя приподниматься на локтях и тянуться к желанным мягким губам.

Притянув к себе девушку, Марина с лёгкостью избавилась от Юлиной футболки и любимого кареглазой нагрудника и отправила их в дальний полёт по комнате. Пользуясь моментом, светловолосая кончиками пальцев, словно опытный музыкант водил смычком по родным и любимым струнам, нежно, едва касаясь смуглой кожи, провела по обнажённой спине Юли. И вновь не позволяя кареглазой перехватить инициативу, уложила девушку на подушки и припала к жаждущим большего губам Юли. Кареглазая, от которой наконец-то не ускользали столь желанные губы с какой-то необыкновенной остервенелостью впилась в них.

Тонкие пальцы Марины бродили по полуобнажённому телу девушки, заставляя мимолётными прикосновениями выгибаться навстречу светловолосой. Дурманящие, невесомые, но невероятно чувственные прикосновения сводили с ума. Разум уехал к бабушке, не оставив и записки.

Спускаясь к ключице, Марина оставляла за собой дорожку из нежных поцелуев, но в какой-то момент не удержалась сама и, позволив себе чуть-чуть сорваться раньше времени, оставила на смуглой коже яркий багровый след. Не обделяя вниманием ни одного сантиметра разгорячённого тела, светловолосая постепенно спустилась к груди и, проведя кончиком языка по затвердевшей бусине, заставила-таки Юлю издать первый полувсхлип-полустон. Услышав его, Марине всё труднее и труднее становилось сдерживать себя, но бросаться очертя голову в сладостную пропасть безрассудства и блажи девушка не спешила — желала растянуть прелюдию.

Оставляя где-то лёгкие, а где-то напористые поцелуи на животе, Марина вернулась к пересохшим губам Юли и, проведя кончиками пальцев по бокам, вновь заставила кареглазую выгнуться дугой ей навстречу, а затем жарко, но вместе с тем с необыкновенной нежностью выдохнула в едва приоткрытые губы:

— Я люблю тебя…

Всё то, что чувствовала Юля до этого момента, показалось лишь цветочками по сравнению с тем, какая лавина чувств тотчас же накрыла девушку. Невероятная радость и необъятное счастье заглушали весь остальной хор эмоций. Притянув к себе за шею Марину, Юля, улыбаясь, со всей нежностью бережно целовала горячие губы девушки.

В конце концов, не выдержав, светловолосая избавила девушку от последних предметов гардероба и, на мгновение замерев, медленно провела кончиками пальцев по внутренней стороне бедра Юли. Кареглазая слегка сжала плечи Марины и прикусила губу. Дразнящими движениями водя кончиками пальцев по низу живота, светловолосая заставляла Юлю чуть ли не рычать из-за столь долгой прелюдии. Помучив девушку ещё немного, светловолосая накрыла губы Юли поцелуем, чтобы именно таким образом услышать и в какой-то степени даже почувствовать первый стон девушки. И без того сбивчивое дыхание Юли внезапно разорвалось на части, стоило девушке почувствовать внутри себя первый резкий, но одновременно нежный толчок — Марина получила полноценный стон. Что-то пленительно-обжигающее разлилось внутри у Юли, заставив кареглазую впиться ногтями в спину светловолосой. Танец пальцев внутри девушки заставлял её стонать уже в голос, ибо сдерживаться уже было невозможно. Непрекращающиеся волны сладостного наслаждения вновь и вновь поглощали Юлю, вынуждая девушку впиваться ногтями в обнажённую спину Марины и, оставляя на ней красноватые царапины, заставлять светловолосую чуть прикусывать губы из-за забирающей последние остатки здравого смысла когтистой боли.

В неярком свете два тела сплелись в одно, и невозможно было различить, где кто. Скорость возросла, всё быстрее и быстрее вознося Юлю к самому опьяняющему пику наслаждения. Двигаясь в заводящем и чарующем ритме, кареглазая до крови прикусила губу. От внезапного бессилия перед экстазом Юля, выгибаясь навстречу последним самым умопомрачительным и приятным волнам наслаждения, не выдерживая настолько сладкой муки, сорвалась в неистовом безумии, почувствовала, как её захватывает с головой и, издав полный наслаждения возглас, устало опустилась на подушки.

Поцеловав пересохшие губы кареглазой, Марина почувствовала на своих губах металлический привкус крови и покачала головой, а затем, прислонившись лбом ко лбу Юли, тихо произнесла:

— Ну, вот зачем до крови губы кусать надо было…

— Я же не могла… ну… блин, мы же не одни. Аня с Яной в соседней комнате… Неудобно как-то получается, — хриплым шёпотом говорила Юля.

— Дубина ты моя любимая…